Легенда, записанная со слов Максум-бобо из Яккабага.

Наверное, это самая удивительная легенда, самое удивительное предание старины глубокой.

В 720 году хиджры царствовал в Бухаре Казан-хан, известный под именем Мелик-шаха. Казан-хан был тиран, жестокий н непредсказуемый. Если он требовал к себе кого-либо из высокопоставленных подданных, то прежде чем отправиться к хану, он составлял духовное завещание. Некоторые жаловались святому шейху, но последний наказывал терпеть. Прознав о популярности шейха, Казан-хан приказал доставить его к себе, говоря: «Зачем оказывают столько почета какому-то нищему?» Посланный, прибыв к ишану-шейху, дрожал от страха и не мог вымолвить ни слова. Наконец он передал повеление. Святой разгневался и послал в ответ хану четверостишие:

Как далеко будет простираться твоя несправедливость?

Ты постоянно унижаешь сердца людей.

Если ты, злодей, не изменишь своего поведения,

То, я говорю тебе, смерть настигнет и покарает тебя.

Передавая это послание посыльному, ишан сказал: «Не вскрывай его, иначе ты ослепнешь». Посыльный был человек сметливый, письма не тронул, передал Казан-хану. Прочитав адресованное ему четверостишие; хан пришел в ярость: «Дерзость этого негодяя не знает пределов!» Он приказал оседлать коня и отправился к шейху с тем, чтобы наказать его. Приближенные отговаривали его, он их не слушал. Шейху доложили о приближении разгневанного хана. Ишан приказал слуге подбросить вверх яблоко. «Сколько оборотов оно сделает в воздухе,— сказал он,— столько мудрости проявит Господь». Он стоял, ожидая прибытия хана, и вдруг подал знак, воскликнув: «Бог велик!» В это время Казан-хан проехал два моста н ступил на третий. Здесь к нему подошел крестьянин, преклонил колени и поднес ему в подарок корзину яблок. Хан, сидя на лошади, выбрал яблоко покрупнее, взял его и стал им играть. Вдруг яблоко выскользнуло из его рук, упало на барабан, лошадь шарахнулась, хан упал и сломал себе шею. Все знали, что это случилось по воле шейха, и все — и простые, и знатные люди — пришли и пали к его ногам. После этого бухарцы долго не могли выбрать себе царя. Некоторые предложили стать царем шейху, но он не согласился. Целый год он жил в мечети Азад-шейх вблизи Бухары. Люди обращались к нему за советом и правосудием. Никто не слышал об исках, никто никого не обижал.

Но царство не могло долго существовать без царя. Люди пришли к шейху и доложили: «Цари-соседи услышали, что в Бухаре нет правителя, и собираются покорить ее. Что Вы на это скажете?» Ишан возвел руки к небу и замер, выслушивая наказ высших сил, затем сказал: «Возьмите мой посох; кому он придется по росту, этого берите в цари, хотя бы он был простым пастухом». Этот совет никого не удовлетворил, люди стояли и ждали пояснения. Ишан сказал: «Идите к Нуратинским горам и зовите Баян кули-хана; кто бы вам ни повстречался, примеряйте ему этот посох». Жители Бухары, горя желанием поскорее иметь царя, взяли посох шейха и обошли область. Всем, кто им встречался, они примеряли посох, но никому он не приходился впору. Они везде справлялись о Баян кули-хане, однако никто ничего о нем не слышал. Судьба же Баян кули-хана сложилась так. Когда дядя его Мелик-шах взошел на престол, хану было 18 лет. Мелик-шах приказал его казнить, но эмиры хорошо ааплатили палачу, и юноша бежал. Блуждая, он пришел к Нуратинским горам. В то время там жило племя Арлат. Однажды хан наблюдал полет коршуна, кружившего высоко в небе. Коршун держал в клюве что-то тяжелое и вдруг выронил этот предмет. Юноша подобрал его. Это был красный кошелек, полный денег. Баян кули-хан пошел с ним в ставку Арлатов. Некий человек узнал кошелек — ибо он принадлежал эмиру Арлатскому. Эмир Муид сказал юноше: «Я совершал омовение у источника и у меня пропал кошелек; вероятно, ты его украл?» Хан рассказал случай с коршуном, но эмир ему не поверил и заточил хана в зиндан. Но и сидя в глубоком зиндане, юноша не открыл тюремщикам своего царского происхождения. Ночью он увидел во сне Шейх ул-аълама, а проснувшись, порвал оковы и убежал. Прибыв в Геугам, он сел под стеною, как чужестранец, и заплакал. Пожилая женщина, муж которой был пастухом, приняла его к себе вместо сына. Через несколько дней муж ее заболел. Хан взял пастушескую палку и целый год ходил за отарой. За этим занятием и застали его люди из Бухары. Они шли, призывая Баян кули-хана. Он удивился, но и тут промолчал. Бухарцы подошли к нему и спросили: «Юноша, не видел ли ты Баян кули-хана?» Он в свою очередь задал им вопрос: «Какое у вас к нему дело?» Они рассказали ему о поручении шейха и дали ему примерить посох, который пришелся ему впору. Они призадумались: как сделать царем пастуха? Но один из них вспомнил: «Шейх сказал нам, что царем должен стать тот, кому подойдет посох, хотя бы он был простым пастухом». Среди бухарцев находился один из нукеров (слуг) Мелик-шаха, который по приказанию последнего семь лет содержал Баян кули-хана в заточении, он узнал хана и пал к его ногам.

Баян кули-хана с почестями привезли в Бухару. Сам шейх выехал ему навстречу. Бухарцы украсили город и посадили хана на бухарский престол. Он правил с такой справедливостью, какая еще не была известна людям, и они не могли нарадоваться. Баян кули-хан процарствовал 30 лет, он был настолько справедлив, что даже не охотился, дабы не обижать птиц и зверей.

Теперь мы дошли до истории Тарагай-Бахадура из рода Караджара. По сообщению сведущих людей, в то время чин визиря более не принадлежал его семейству. Но он был богат и всеми почитаем. Место, где проживал Тарагай, теперь называют в Шахрисабзсе его именем. Семьдесят собак с золотыми ошейниками охраняли его отары. Сам он был человек сильного телосложения, смуглолицый, широкоскулый.

В то время в Бухаре был муллою Садр уш-шариа, автор книги «Шархи викая». Однажды он сидел в кругу учеников, как вдруг подошел странник и сказал: «Отдай замуж твою дочь Некия-бегим, ибо от нее родится сын — покоритель мира». Мулла воскликнул, изумленный: «О дивана (чудак), откуда ты это знаешь?» Он ответил: «Мне известны сокровенные тайны». Садр уш-шариа приказал заключить его в тюрьму, а сам отправился к хану и рассказал об этом происшествии. Хан потребовал странника к себе. Но случилось, что посланные за ним люди, отворив темницу, нашли вместо странника дочь Садр уш-ша¬риа со связанными руками. Люди изумились, а девушка оказалась сумасшедшею и сколько ни читали над нею молитв, не поправлялась. В конце концов ее повезли к Шейх ул-аъламу. Ишан улыбнулся и сказал: «Тот странник был святой дух; от этой девушки родится хороший я доблестный сын». К девушке тут же вернулся рассудок. А ишан объявил: «Я сам выдам замуж эту девушку». Садр уш-шариа ответил с поклоном: «Как вам будет угодно». Когда стало известно, какое будущее уготовано девушке, отовсюду к ней поспешили сваты. Сановники в ученые слали их наперебой. Но шейх неизменно отвергал их предложения. В конце концов люди стали поговаривать, что сам шейх женится на дочери муллы Садр уш-шариа.

Теперь послушайте о Тарагай-Бахадуре. Однажды он охотился в шахрисабзской степи и вспугнул серну. Серна бросилась в суходол п, пробежав через него, скрылась. Неподалеку паслись его овцы. Бахадур взглянул на отару и увидел, что волк разорвал одну овцу. Он пустил в волка стрелу и прогнал его, а затем разбудил задремавшего пастуха. Замахнулся на него, упрекая в нерадении. Пас¬тух сказал: «Не бей меня, эмир, я видел для тебя хороший сон». Бахадур попросил: «Расскажи!» «Я видел,— сказал пастух,— что знатный человек, одетый в зеленое платье, крикнул мне: скажи твоему хозяину, что он отправился к Шейху ул-аъламу и женился на дочери мул¬лы Садр уш-шариа, ибо от них родится сын — покоритель мира». «Ты лжешь со страха»,— упрекнул его Бахадур. "О, Бахадур,— взмолился пастух,— я никогда прежде не слыхал имен Шейха и муллы Садр уш-шариа. Клянусь Богом. Создателем тварей, что это великое предзнаменование!» Бахадур все же хотел полоснуть пастуха нагайкой. Но тут вскочила и залаяла собака пастуха. Бахадуру послышалось, будто она произнесла человеческим голосом: «Он сказал правду». Изумленный, он спросил пас¬туха: «Слышал ли ты это?» «Да,— ответил пастух,— собака подтверждает, что я сказал правду». Тарагай-Баха¬дур поверил пастуху и, приготовив все необходимое, отправился в Бухару.

В Бухаре он направился прямо к Шейху ул-аъламу. Ишан в это время молился. Тарагай-Бахадур сел в кругу суфиев и стал ждать. Шейх заметил прибывшего, поднял голову и сказал: «Привет тебе, отец сахибкирана!»* Прозвище «сахибкиран» ишан дал Тимуру, когда он еще не был зачат, и этот эпитет стал августейшим именем эмира. Тарагай-Бахадур поведал шейху о видении пастуха. Шейх сказал: «Да, сон пастуха верен, я сохранил для тебя Некия-бегим, но так как я дал обет, что прежде должна быть построена мечеть, ты обязан ее построить, дабы обет не был нарушен». Эмир Тарагай с поклоном согласился и нал к ногам шейха. Ишан отпустил своих учеников, задержав Тарагая. Он приказал ему встать и совершить повое омовение. Эмир совершил омовение и молитвенные поклоны. Тогда шейх написал письмо и отдал ему, говоря: «Пойди на загородное кладбище Файз ул-анвар у источника хазрата Ашоба (в то время это кладбище было вне крепости Бухары, Абд ул-Лазиз-хан, сын Убайдуллы-хана, приказал включить его в черту города). Там подойди к могиле ишана и сядь на берегу источника. Ты увидишь, что дверь мечети закрыта. Не бойся и, что бы ни услышал, молчи. Выйдет суфи и поставит перед тобою посуду с пищей. Если она будет растительная, от твоего семени Бог даст тебе сына, который будет силон в шариате. Если же пища будет животная, у тебя родится сын, который запомнится людям развратом и дурными поступками. Съев пищу, передай мою записку суфию. Когда тот войдет в мечеть, иди назад и не оборачивайся. Кто бы тебя ни попросил оглянуться, не слушайся и не оглядывайся, пока не придешь ко мне».

Взяв записку, Тарагай-Бахадур отправился в путь и вскоре достиг кладбища и увидел, что из купола к небесам восходит сияние. Слуха его коснулась приятная мелодия, стоны флейты, лютни и тамбура. Он воскликнул: «Хвала Богу, но что все это значит?» Затем исполнил все то, что ему приказал шейх, и сел близ источника. Дверь отворилась, и вышел суфи в зеленом одеянии со скатертью п похожим на супницу сосудом, который он поставил перед эмиром. Тарагай-Бахадуру сделалось страшно при мысли, что ему придется вкусить запрещенной пиши. В волнении, ни жив ни мертв, он приоткрыл крышку сосуда и увидел, что он полон молока. Он просиял, выпил молоко с удовольствием и, передав записку суфию, пошел обратно. Вдруг он услышал возгласы: «Бог велик, Бог всевышний, нет Бога, кроме Аллаха, Бог велик, хвала Ему!» Эмира объял трепет. В это время он шел через сад Шамс ул-мулона, который теперь называется Намаз-гах. Ему встретился старик, который сказал: «Почему ты не оглянешься? Ты лишаешь себя удивительного зрелища! Надо ли во всем повиноваться шейху?» Бахадур чуть не обернулся. Тут таинственный холодный ветерок коснулся его лица, и Бахадур продолжил путь к шейху не оглядываясь, а старик исчез, словно растаял в воздухе. Придя в мечеть, он поклонился шейху и попросил прощения. Ишап сказал: «Тот старик был дьявол, да будет над ним проклятье Аллаха, а таинственный хладный ветерок был от меня. Если бы я не предостерег тебя в тот момент, ты бы оглянулся, и погиб бы твой плод. Теперь иди и посмотри сквозь мои пальцы».

Бахадур посмотрел, как попросил шейх, и увидел, что много людей, одетых в белые и зеленые одежды, идут и несут в руках алебастр и кирпич. Шейх сказал, что это таинственные люди. Бахадур спросил: «Кто из них старшина»? «Их старшина умер, и они просили меня принять его обязанности»,— сказал ишан. «Но,— возразил Тарагай-Бахадур,— почти все эти люди мне знакомы, это ремесленники, но их души, полные таинств, не открыты мне». Шейх сказал: «О Тарагай, если бы ты не был отмечен Спасителем, то не мог бы сейчас смотреть па этих почтенных людей». Между тем таинственные люди приблизились к шейху, поклонились, и один из них заговорил: «Когда мы первый раз пришли к Вам, Вы не согласились принять на себя старшинство. Сегодня от Вас пришло письмо, в коем Вы сообщаете, что хотя прежде не помышляли принять старшинство, но ради Бахадура согласились, с условием, чтобы мы к утру выстроили мечеть». Таинственные люди сняли с себя одежды траурные, надели одежду радости и приступили к постройке мечети. К утру поднялся купол, подобный небесному своду из алебастра утра и кирпича солнца. Жители благородной Бухары, увидев этот купол над головою хазр'ата, изумились и отнесли его к числу чудес, сотворенных шейхом. Последний торжественно объявил, что мечеть возведена Тарагай-Бахадуром. Затем он обвенчал Тарагая с Некия-бегим дервишеским браком. И в час Сатурна, когда солнце было в созвездии Козерога, чистая новая жизнь зародилась во чреве молодой жены.

Но этому предшествовало еще одно происшествие. Эмир Казаган имел чин «Эмир улуса», равный нынешнему «аталык». И потому хан бухарский не имел по отношег нию к нему преимуществ, кроме заздравной молитвы и чеканки монеты. Много власти и силы было в руках этого аталыка. Он был ярым соискателем руки Некия-бегим. Он вообразил, что она предназначена для него и лишь по злой воле шейха попала в семью Караджар-Нойона. Он решил идти войной на шейха, хотя хан бухарский был против. Он послал к шейху людей с предложением из¬брать место сражения. Ишан сказал: «Если бы Некия-бегим была предназначена для эмира Казагана, то почему он не пришел за ней раньше, когда девушка была сумасшедшей? Теперь я выдал ее мусульманским браком за Та-рагай-Бахадура, и пусть Казаган испытает в отношении меня все, что в его силах».

Собрав войско, эмир Казаган выступил против шейха. Когда он приблизился к мечети, Бахадур сказал: «Отец мои тоже был эмиром улуса и я желаю сразиться с Казаганом, хотя он и не имеет равных в стрельбе из лука». Ишан отговаривал его. Тарагай-Бахадур настаивал. Тогда шейх сам надел на него боевые доспехи, и он выступил с 400 учениками ишапа против эмира Казагана.

Полуденное солнце светило в лицо эмиру Тарагаю, беспокоя его. Шейх помолился, появилась тучка и прикрыла солнце. Эмир Казагаи сразился с войском Бахадура. Знамя гробницы реяло над головою Тарагая. Все воины последнего были пешие, только сам он бился верхом. Эмир Казаган имел белое знамя, красную одежду и черного коня. Ишан предложил Бахадуру вызвать Казагана па единоборство. Он так и сделал. Они съехались с Казаганом в чистом поле. Стрела эмира попала в правый глаз Бахадура, и он упал с лошади. Казаган спешился, чтобы отрубить ему голову. Суфии криком предупредили шейха. Ишан взял лук и пустил стрелу в Казагана. Стрела, пронзив стену мечети, попала злодею в грудь. Люди, присутствовавшие при этом, удостоверили, что стрела пронзила его сзади и он упал мертвым. А Эмир Тарагай только ослеп на один глаз.

Только после этого прибыл к шейху с извинениями эмир Бухары, Баян кули-хан. Ишан сказал ему: «Ты ни в чем не виноват». А Тарагай-Бахадур увез Некия-бегим в Шахрисабзс.

В том же 735 (1336) году ишан скончался, прожив 115 лет. В это время эмиру Тимуру во чреве матери было шесть месяцев.

Между тем Тарагай-Бахадур ждал в Шахрисабзсе рождения сына.

В это время Баян кули-хан получил известие, что войско Аглана Кашгарского готовится к восстанию, и написал письмо в Шахрисабзс, чтобы набрали войско из барласов и кереев и отправились против Аглана. Кереи были, собственно, тюрки. Когда письмо пришло к эмиру Тарагаю, он поцеловал землю и опоясал себя боевыми доспехами по приказанию хана, своего сюзерена. Старшая жена его, Юкун-ага, была дочерью эмира Казагана, который пал в бою с Тарагай-Бахадуром. Он поручил ей опекать Некиябегим, а сам отправился в Кашгар.

Теперь начинается собственно рассказ о рождении эмира Тимура. Беременность Некия-бегим подходила к концу, но Юкун-хатун таила злобу на Некия-бегим за то, что из-за нее погиб ее отец. Однажды она увидела во сне, что из-под платья Некиябегим взошло солнце, осветило мир и, пройдя с востока на запад, опустилось в Индии, где и осталось. Проснувшись, она догадалась, что сопернице предстоят роды. Она усыпила ее, призвала раба по имени Каидун, доставшегося ей по наследству от отца, и сказала ему: Я владею тайной, хранителем которой хочу сделать тебя, но смотри не выболтай ее». Раб ответил: «Я был верен отцу твоему, верен тебе и тайны твоей не выдам». Она рассказала ему свой сон и спросила, не может ли он справиться у сведущего толкователя, что все это значит. Каидун ответил: «Здесь нет именитых толкователей, но я слыхал, что в Самарканде появился нужный тебе человек по имени Суюлик-ата. Он живет в пещере, и про него говорят, что он разрешает все затруднения людей». Юкун послала раба Суюлику. Когда раб отыскал пещеру отшельника, Суюлик-ата сидел, а множество народу стояло в очереди, так что он только через сутки добрался до провидца. Суюлик-ата был одет в звериную шкуру. Казалось, что он не от мира сего. Раб тайно объяснил ему свое дело. Ата сказал: «Да, в этом году родится ребенок «сахибикран», который будет повелителем мира. Я полагаю, что настало время его появления на свет. От Некия-бегим родится ребенок, потомки которого будут царствовать долгие века, а сам он покорит мир и процарствует 36 лет. Раб положил подарок перед Суюлик-ата, но тот его не принял.

Возвратившись домой, Кайдун поведал обо всем Юкун. Сгорая от зависти, она спросила раба: «Не можешь ли ты околдовать Некия-бегим и убить ее?» Раб отговаривал ее, но безуспешно. Наконец, понимая, что Юкун изведется, но настоит на своем, и не видя другого средства успокоить ее, он согласился. Написал подложное письмо и передал его Некия-бегим. Вот его содержание: «От отца твоего, Садр уш-шариа. О дочь моя! Знай, что если ты скоро не приедешь, то не увидишь меня вовеки, мне немного оста¬лось жить». Некия-бегим поспешила к Юкун, объяснила ей, в чем дело и попросила дозволения уехать. Старшая жена отпустила ее в сопровождении двух служанок, а вслед за ними отправила раба Каидуна. Кайдун вскоре догнал царицу, убил обеих служанок и занес нож над несчастной женщиной. Некия-бегим взмолилась: «Дедуш¬ка, какой прок тебе в моей смерти? Во чреве моем ребенок недоношенный, он разве виноват?» Раб ответил: «Нз-за него я и убыо тебя. Он — будущий покоритель мира, он прольет море крови... И он ударил Некия-бегим мечом. Раненная, она кинулась в колодец. Раб наклонился над колодцем и крикнул, чтобы она скорее вылезала. Бедная женщина застонала. Вдруг, по счастью эмира Тимура, блеснула молния и поразила раба в грудь, перерезав его пополам. Царица хотя и избавилась от преследователя, но не могла выйти из колодца, который был сухим. Мимо шел пастух, который, услышав крики, бросил в колодец веревку в вытащил царицу. Увидев перед собою женщину необычайной красоты, пастух осведомился, как она оказалась в колодце. Некия-бегим ответила: «Я из племени аймаков. Мы проходили здесь ночью, и я по неожиданности упала в колодец. Этот мертвый — мой муж, его убила молния».

Пастухом овладела страсть, и он подступил к Некия-бегим, собираясь совершить насилие. Бедная женшина обратилась к Богу. Появился араб, поинтересовался, в чемдело, прогнал пастуха, а затем сказал: «О царица, я — эмир Джану-барлас. Это мой пастух, прости его. Стань моею дочерью, ступай в мой дом, мои дети позаботятся о тебе.Тем временем мы разыщем твоих родных и поручим тебя им».

Некия-бегим разрешилась от бремени ночью в субботу 5-го шабана 735 (20 апреля 1336 г.), во время восхода созвездия Рака, когда солнце было в первой степени Козерога, а луна в 29-й степени Водолея, и когда оба эти светила были в связи. Последнее обстоятельство толкуется так: когда все семь планет сблизятся с восходящим Раком в зодиаке Козерога, то ребенок, родившийся в это время, будет счастлив, ибо в такой час Господь сотворил мир. Летописец Тамерлана Шарафитдин Али Йазди сообщает в «Зафар-намэ», что три ребенка родились при подобном сочетании звезд: Искандер Зул-Карнейн (Александр Македонский), Мухаммед (пророк) и эмир Тимур. Каждые 800 лет планеты сближаются под созвездием Козерога.

* Сахибикран — человек, родившийся при особом счастливом сочетании Козерога и Сатурна.