— Влад, с чего началась ваша любовь к путешествиям?— Не было такого, что я проснулся однажды и решил стать путешественником. С 9 лет я посещал кружок спелеологии, занимался скалолазанием, велотуризмом. Закономерно, что мои детские увлечения перетекли во взрослую жизнь. Притом я не Федор Конюхов, который путешествует ради путешествия, я больше спортивный путешественник — ставлю перед собой определенные цели, задачи и достигаю их. К примеру, сейчас у нас с компанией Arctic Trucks предстоит экспедиция на русский север. Мы будем не только изучать культуру, быт, условия жизни местных народов. Мы обозначаем и другие социальные задачи, такие как пропаганда экологического этикета среди россиян. Также будем проводить с населением работу по распространению географических знаний, повышению степени гордости за свою страну, за то, что у нас есть поистине уникальные места. Люди очень часто не знают, что есть за пределами их региона, не знают, какая экосистема вокруг их дома.

— Эта проблема сейчас стоит достаточно остро в большинстве регионов. У нас в области, к примеру, 16 000 озер, но отдыхать все едут на два-три. Они просто не успевают самоочищаться...— Я сам живу в Майами, но родился в Москве и часто бываю в России. И меня очень огорчает, что у русских людей нет чувства ответственности за свои действия, отождествления себя с обществом, природой. Есть я, моя семья, а все, что выходит за эти рамки, меня не касается. Я брошу мусор здесь, а в следующий раз встану на другом месте – там будет почище. Сейчас у нас в России целая программа по пропаганде экологического этикета. Я не против добычи нефти, ископаемых, я не против машин, покатушек по лесу, но я против того, чтобы люди себя так безответственно вели: ломали ветки, пилили деревья, разбрасывали мусор по лесу, жгли все, оставляли траншеи после своих поездок. У каждого должно быть чувство ответственности за то, во что он превращает природу. Это одна из причин, по которой я сейчас в России.

— Вы считаете себя россиянином?— Иначе и быть не может. У меня есть американский паспорт, но я родился здесь, здесь мои корни, моя культура, и я являюсь ее носителем в любой стране. На самом деле нам есть, что показать, и есть, чем поделиться! Было очень много случаев, когда я встречался с людьми, которые вообще не знают, что есть Россия, кто-то думает, что у нас по-прежнему Советский Союз. Не у всех есть телевизор и Интернет. Мне приходилось отвечать на вопросы: «Как вам живется в коммунизме?» и «У вас до сих пор Горбачев руководит страной?» Во беседах с иностранцами я говорю о России только хорошее. Последний мой проект под названием From Russia подразумевал путешествие через весь Кавказ, прикаспийские области и Среднюю Азию, включая Афганистан. Здесь я также встречался с людьми, они узнавали много интересного о России.

— Какова была цель поездки?— Первоцель всегда — мое желание увидеть эти страны, места, этих людей. Я хочу поесть алычу, поспать под звездным небом. Но помимо своих интересов я всегда преследую и более важные цели. В этом путешествии моей миссией стало формирование положительного имиджа России. Я взял с собой наикрутейшие фильмы «Моей планеты», подготовленные Анастасией Чернобровиной на гранты «Русского географического общества», организовывал встречи, фотовыставки от National Geographic, показывал их всем желающим, общался с журналистами. Как правило, эти беседы проходили в русских культурных центрах, которые на фоне тех же американских выглядят плачевно. Мне было очень обидно за Россию, я пытался представить нашу страну в ином, более выгодном свете. Даже на уровне одного человека можно делать такие полезные вещи.

— Насколько я помню, вы также изучали там следы русской культуры?— Меня волновал вопрос русского языка. Когда-то мы были огромной страной и после распада разошлись в разные стороны. Раньше на русском разговаривали почти все, сейчас — жители столиц, туристических центров. В остальных районах общение складывается все сложнее. Примечательно, что даже в Азербайджане нас уже не понимали. В деревнях такая ситуация практически повсеместна.

— Это была достаточно длительная поездка. Где случалось останавливаться на ночлег?— Ненавижу ночевать в отелях. Во всех своих путешествиях стараюсь снимать квартиры, маленькие дома — это позволяет мне создать более комфортные и уютные условия. А вообще в путешествии для ночлега может подойти все, что угодно, будь то дом, баржа или заброшенный самолет. Я часто использую спальные мешки, палатки, однако выбор места для ночевки обычно диктует ситуация. К примеру, на границе Таджикистана и Афганистана я спал на кладбище, потому что посчитал для себя это место самым безопасным: никто не хочет обидеть предков, никто сюда не зайдет с автоматом. Случалось ночевать даже на минном поле. Ориентиром в поиске безопасного места для остановки для меня были продукты жизнедеятельности животных. Такое понимание приходит с опытом. Кроме того, в путешествии очень помогает смекалка, но больше — вера в себя. Если она утеряна — ничто не поможет тебе преодолеть препятствие.

«Если ты в Африке — для тебя важна маскировка, на Аляске — ты, наоборот, должен быть более заметным»

— А на чем лучше всего отправляться в путешествие?— Универсального транспортного средства нет. Все зависит от целей и задач. Если я поеду на Южный полюс — то только на Arctic Trucks в определенной модификации, если моя цель — Европа, можно сесть на велосипед. Я с компанией ездил в Амстердам на Lincoln Navigator — нас было много и в распоряжении был только этот вариант. На каждой улице я ожидал, что меня пристрелят. Представляете, все ездят на маленьких дизельных машинках, а я заявился на этом монстре. Я не влезал ни в одну парковку, все смотрели на меня, как на фашиста, с двигателем 6 литров я был просто убийцей природы. Еще один пример — мое путешествие из Южной Америки в Северную. Я отправился туда на велосипеде, который на тот момент казался мне идеальным видом транспорта. Но партнер моего проекта — одна европейская велосипедная компания — попросил меня сделать для них что-то безумное. Для того, чтобы сделать им приятное, мне пришлось при восхождении на священную гору Рарейн в Венесуэле занести туда велосипед. Подняться по вертикальному склону с таким грузом было адски тяжело. Местные и вовсе сказали, что боги меня проклянут (смеется). Поэтому идеальной техники не существует.

— В чем для вас преимущество путешествия на своем транспорте?— Ощущение свободы. Можно смело сворачивать с маршрута, корректировать его по ходу движения, даже развернуться и поехать обратно. Если вы в туре, вы не можете попросить остановить автобус и сходить посмотреть то, что вам понравилось. Машина дает вам больше возможностей для настоящих приключений.

— Как можно мотивировать людей к поездке?— Я никогда не призываю людей вставать с диванов — мотивировать тех, кто действительно хочет, не нужно — они поедут. Если вы придумали себе хоть одну причину этого не делать, значит, просто не хотите. Но если человек действительно поставил себе цель отправиться в путешествие, экспедицию, я могу ему сказать, как это сделать. На самом деле все просто: встал и пошел. Притом ни одно такое приключение не пройдет бесследно. Я проводил тренинги личностного роста, и основная цель была — создать ситуацию, в которой бы люди испугались до животного страха. Притом невозможно никого позвать на помощь, ничего нельзя купить. Жизнь бизнесменов, которые отправились со мной в капсульные экспедиции, изменилась кардинально. Любые испытания сдвигают психику человека, делают его абсолютно другим. Даже в бизнесе ты добиваешься такого предела, когда некуда дальше прыгать. Ты будто взбираешься на плато, а там оказывается еще сто таких же миллионеров, которые никаких преимуществ друг перед другом не имеют. И вот тут встает вопрос: что делать, когда ты не можешь прыгнуть выше своих возможностей? Я помогаю раздвинуть эти границы, посмотреть на ситуацию под другим углом, чтобы человек увидел нестандартный ход. Поэтому путешествия вносят определенный вклад и в развитие личности. Меня спрашивали: «Где же взять денег на путешествия?» Если вы не умеете зарабатывать столько, сколько вам нужно для путешествия, начните медитировать — перед вами откроется весь мир, вся вселенная.

— Вы сами от путешествия чего ждете?— Я уже давно не ставлю точек на карте — путешествие для меня бесконечно. Это стиль жизни, это познание себя, мира, общение с людьми. У меня нет целей покорить все вершины мира, установить рекорды. Я путешествую в самого себя. Через себя я познаю мир, через мир познаю себя. Для того, чтобы выжить, нужно наладить контакт, поэтому я всегда со всем разговариваю. Пусть это звучит смешно, но мне это помогает выстроить взаимоотношения, быть уверенным. У меня это работает. В поездке я общаюсь даже с машиной. Наверное, поэтому у меня во всех моих путешествиях не было ни одной серьезной поломки. Почему развит шаманизм там, где слабо развита цивилизация? Потому что люди живут на природе, они с ней тесно взаимосвязаны, они в ней. Им не нужны никакие синоптики — они точно знают, когда пойдет дождь, как изменится погода через день или два. Это как раз обмен информацией. Я считаю, что лучшее, что я извлек из путешествий — это возможность налаживать контакт с природой. Я не этакий завоеватель, который пришел покорять. Если я лезу на гору, то спрашиваю у нее разрешения, взобрался наверх — благодарю ее. Мы настолько отгородились от природы бетонными стенами своих городов, что духовности в нас осталось очень мало. Большая часть ходит в церковь только по традиции, но не из каких-то личных побуждений. Я не религиозен, у меня нет тяги к той или иной конфессии, но где бы я ни был, всегда посещаю местные церкви.

— Это, наверное, исток познания культуры того народа, этноса, социальной группы, в которую ты хочешь интегрироваться...— Да, для меня важно обогащаться энергетикой этих людей. Если человек верит во что-то, в нем есть огонь. От таких людей я стараюсь получить те или иные знания, поделиться своим видением. Я никогда не навязываю свою точку зрения, не рассуждаю на тему «правильно-неправильно», я вступаю в диалог.

«Смысл жизни очень легко найти — достаточно начать делать что-то не только для себя, но и для людей»

— Есть ли на Земле место, в которое вы больше всего хотели вернуться?— Я хотел бы вернуться в каждую страну, в которой был. И не один раз. Везде есть места, которых я еще не посетил.

— Самое уютное место на планете?— Аляска. Я всю ее объездил вдоль и поперек, очень сильно ее люблю, она мне энергетически очень близка. При любом удобном случае стараюсь туда вернуться. Надеюсь когда-нибудь построить себе дачу на реке Юкон.

— Люди стараются в дальние поездки ехать компанией, вы — странник одинокий. Почему? — Курт Кобейн когда-то сказал: «Я не хочу жить на этой планете, потому что я не могу найти такого же офигенного чувака, как я сам!» На самом деле я люблю путешествовать компанией, но не нашелся еще человек, которому я могу в поездке доверять, как самому себе. Обычно попадаются люди, с которыми в дороге случаются истерики, находится тысяча причин, чтобы вернуться. Мне нужно их эвакуировать, отправлять обратно.

— С близкими часто видитесь?— Стараюсь не реже раза в месяц.

— Они свыклись с вашими разъездами? Спокойно реагируют на сообщение об очередной поездке?— Конечно, неспокойно. Моя жена хотела бы, чтобы я каждую минуту находился с ней рядом, но я по-другому не могу, таков мой стиль жизни. Она знала, за кого выходила.

— Не путешествует с вами?— Несколько раз со мной путешествовала. Предложение я ей сделал на Аляске. Мы были вдвоем за полярным кругом и чуть не погибли в пургу. Так что, она в теме.

— Самая большая переделка, в которую вы попадали?— Это была моя ошибка — я достал мачете на границе Гватемалы и Мексики в штате Чапос. Я сражался с 200 человеками. Меня лупили палками и камнями. Все информагентства тогда писали об этом.

— Каким образом вы вышли живым оттуда?— Их было много, и все пытались меня убить. Я лежал в самом низу в мотоциклетной экипировке, поэтому мне досталось не так сильно. Как напоминание о случившемся у меня в Москве лежит абсолютно расколотый шлем.

— Все, кого я знаю, стараются привезти из путешествий настенные тарелки, магнитики... Есть ли у вас что-то, что вы стараетесь прихватить с собой из поездок?— Ничего. Я проехал по всем континентам, но у меня нет ничего «на память». Потому что для меня все эти вещи с перемещением теряют ценность. Можно провести аналогии с цветком: он красив, когда он в поле. Как только вы его сорвали и унесли с собой, он уже не тот. Поэтому я стараюсь ни у кого ничего не брать и не давать свои вещи в путешествиях. Все должно оставаться на своих местах. Не зря фантасты указывают на то, что любое перемещение вещи будет иметь последствия. Не понимаю людей, которые, побывав в каком-то племени, начинают оставлять там свои майки, телефоны, что угодно. Это развращает людей, ломает их ценности, уклад. Они становятся очень зависимыми, алчными, работают на публику. Я не приемлю, когда люди отправляют в Африку волонтеров, везут гуманитарную помощь, лекарства, устанавливают какие-то приспособления для добычи воды, солнечные панели, чтоб им было комфортнее. Это убивает в аборигенах тех, кем они являются. Из людей делают рабов и паразитов. Мы не можем создать им условий, в которых живем мы, и они не могут так жить. Посылая им гуманитарную помощь, мы делаем их зависимыми. Они будут ждать от нас еще, еще и еще. С нашей стороны это мерзкое высокомерие.

— Тогда такой вопрос: за чем вы охотитесь в каждой стране?— Я ищу такие места, где есть средоточение энергии. Вернее, я жду, когда это произойдет. Но если я все же попал в такое место, именно в тот момент я получаю вдохновение на новые движения. Притом я не гонюсь за этим ощущением — оно просто возникает. Я не ищу самую высокую гору, не коллекционирую места — это все есть у меня, и этот мир никуда не уйдет.

— Самая экзотичная страна для вас?— Я побывал во многих уголках планеты и смело могу сказать: у нас в стране самое большое количество экзотики. Для нас многое кажется обыденным, но для других — чистое сумасшествие.

— Хорошо, тогда спрошу: где вы еще не были? Что в планах помимо экспедиции на русский север?— В апреле я из Майами отправляюсь по маршруту: Багамы — Гаити — Доминикана — Виргинские острова — Антигуа и Барбуда — Мартиника — Тринидад и Тобаго. Весь путь я хочу пройти по воде на аквабайке.

«Меня не покидает убеждение, что все будет хорошо. У многих оно заканчивается уже в начале пути,

у меня оно долгосрочное»

Беседовала Ольга Головкина Фото: Влад Минин