– В 2010 году Омск, к сожалению, вылетел из перечня исторических поселений. Такая же участь постигла и многие другие города России, например, Новосибирск. Но там, насколько я знаю, предпринимают усилия, чтобы вернуться в этот список, готовят соответствующие документы, у нас этого не делается.

– А нам это надо? Что дает такой статус?

– Он предполагает охрану зданий и сооружений, формирующих историческую застройку, а кроме того, что очень важно, охрану планировочной структуры со всеми ее элементами, объемно-пространственной структуры, композиции и силуэта застройки, соотношения между свободными и застроенными городскими пространствами, между природным и созданным человеком окружения. Не имея такого статуса, нам очень трудно будет воссоздать ту же Омскую крепость хотя бы в приближенном к ее историческому облику виде.

– Но мы и без статуса пытаемся что-то сделать с крепостью, хотя, конечно, от истории это весьма далеко. Чего, на ваш взгляд, не хватает в нынешнем плане реконструкции в первую очередь?

– У нас с Альбертом Минихановичем Каримовым было много разногласий по самым разным аспектам, но в вопросе Омской крепости мы с ним сошлись. Я считаю совершенно необходимым воссоздать крепостной вал. Решение протянуть вдоль Иртыша с переходом через устье Оми набережную, на мой взгляд, глубоко ошибочно. Что представляет человек при слове «крепость»? Крепостные стены. Их роль и выполнял земляной вал. Понятно, что со стороны города его сегодня не построить, но со стороны берега рек это надо непременно сделать. Вал подчеркнет конфигурацию крепости, придаст своеобразие этой части старого Омска, кроме того, он выполнит функцию берегоукрепления.

– Вопрос, видимо, в деньгах…

– Когда мы говорим о строительстве или реконструкции, вопрос всегда упирается в деньги. Но набережная с мостом и система берегоукрепления, предложенная Омскгражданпроектом, обойдется значительно дороже.

– Никита Петрович, как ни крути, с валом или без него, крепость наша смотрится как-то убого, на ее территории нет доминанты, сооружения разбросаны и не выглядят единым целым. Что здесь может привлечь туристов?

– Известный русский архитектор Андрей Крячков, построивший в начале прошлого века много зданий в Томске и Новосибирске, а в Омске – здание на Ленина, 3, где сейчас музей им. Врубеля, считал ансамбль Омской крепости одним из лучших за Уралом. Ее территория имеет большой потенциал, другой разговор, сможем ли мы его реализовать. Доминантой же, как и сто лет назад, станет Воскресенский собор, здесь нет вопросов.

– Что вы имеете в виду, говоря о потенциале территории?

– Ликвидирована картфабрика, если занять чем-то ее участок, мы получим глубину территории в направлении Спартаковской и Таубе. Раз мы воссоздаем Воскресенский собор, я бы посмотрел, нужен ли нам сквер у ДК им. Дзержинского. Там когда-то проходила «Флора», а сейчас стоят непонятно какие павильоны. Собор предполагает площадь возле него. На ней могут проводиться праздники, другие мероприятия, она будет служить местом притяжения людей. Мы, повторю, не только не используем потенциал крепостной территории, мы застраиваем ее чуждыми исторической застройке сооружениями. Я имею в виду непонятно как тут оказавшийся шестиэтажный жилой дом, да и бассейну «Пингвин» здесь не место. И уж тем более нельзя допускать ничего подобного и впредь.

– Но Омская крепость является охранной зоной, сейчас без согласований и специального разрешения строить здесь ничего нельзя…

– Нет, под охраной государства находятся только шесть зданий, сама крепость как объект в целом памятником истории не признана. Если бы у Омска был статус исторического поселения с историко-культурным опорным планом, тогда другое дело: тогда на любое строительство даже не в крепости, а вокруг нее требовалось бы спецразрешение. И получить его было бы практически невозможно. Иван Шпрингер был очень талантливым градостроителем, он так удачно спланировал вторую Омскую крепость, что предопределил развитие города на сотни лет. Одна ее планировка уже является памятником истории и культуры.

– Хорошо, Никита Петрович, давайте выйдем из крепости и поговорим об омских памятниках в целом. Вы возглавили Омское отделение ВООПИиК спустя четыре месяца после ухода из жизни Альберта Каримова, какие задачи общества вы видите главными?

– Прежде всего надо систематизировать деятельность. Сегодня охрана памятников идет за ситуацией: что-то где-то случилось, и поднимается шум. Это происходит от того, что многие решения у нас принимаются кулуарно, и люди неравнодушные (а такие в наше общество и входят) узнают об этом только, когда уже есть проект, начато строительство, то есть вложены деньги, и изменить что-то очень сложно, если не невозможно. Надо найти основания и организовать взаимодействие с органами, принимающими решения, так, чтобы упреждать подобные ситуации, участвовать в разработке концепций, техзаданий, регламентов на самой ранней стадии. Если это удастся, уже хорошо.

Во-вторых, выявлять новые памятники в широком смысле слова. Ведь таковыми являются не только существующие здания, но и планировочная структура, утраченные объекты.

– Как понимать «утраченные»?

– Тот же крепостной вал. Его нет, но в определенном понимании он тоже памятник нашей истории и культуры. Или въездные ворота в районе нынешнего «Каскада». По ним есть полная информация, в принципе их можно воссоздать.

– Как вы это себе представляете на проспекте Маркса?

– Это другой разговор. Я говорю об объектах, которые хоть и не существуют, но в свое время оказали влияние на быт, уклад жизни омичей. Например, казачьи усадьбы, кладбище. Или объекты, граничащие с мифами. Например, есть поверье, что более 100 тысяч лет назад на месте Омска стоял Асгард Ирийский – столица огромной Ведической империи, занимавшей всю Евразию. Так это или нет, сказать трудно, но археологические раскопки говорят о том, что в глубокой древности крупные поселения на месте Омска действительно были.

– Если грамотно выстроить эту историю и на ее основании концептуально, но с размахом создать какие-то объекты, разрекламировать, это наверняка привлечет туристов…

– Несомненно. Но у нас и кроме этого есть, что представляет интерес, это надо только хорошо изучить и подать. Скажем, в Омске много элементов со среднеазиатскими мотивами. Откуда они здесь взялись? Что-то привнесли в облик города латыши, чехи, немцы. Систематизация этого и грамотная подача могли бы сделать Омск интересным и для туристов, и для самих омичей.

Наконец, в третьих, считаю, что надо уделять больше внимания историческим (к сожалению, тоже неофициально) поселениям в области – Таре, уездному Тюкалинску, Большеречью, Муромцево, Екатериновке и др. Там тоже есть масса интересных объектов истории и культуры.

– Никита Петрович, и все же объект объекту рознь. По-моему, некоторые городские «деревяшки» ровным счетом никакой ценности не представляют, а памятниками являются. Взять дом Куйбышева на пересечении одноименной улицы и Масленникова. Ну жил там несколько лет большевик Валериан, и что? Ничем не примечательный дом, сгорел, никто о нем и не сожалеет, а ведь долгие годы тоже был «памятником». Зато прекрасный особняк семьи Карбышевых безжалостно снесли…

– Вообще-то, историю Омска, связанную с известными именами, оставлять на карте города надо. Про дом Куйбышева не скажу, а вот места, связанные с Достоевским, Колчаком, другими историческими личностями, конечно, надо хранить, выявлять новые.

– Проблема в том, кто будет их хранить, в смысле, содержать…

– Некоторые сейчас на балансе области или города, и за них можно быть относительно спокойным. Другие же надо передавать предпринимателям. Правда, они зачастую берут объект, исходя не из необходимости его сохранения, а ради места, чтобы снести и построить нечто другое, в лучшем случае, кардинально реконструировать, создав эдакий новодел. Но есть и такие, которые очень ответственно, с душой подходят к этому вопросу, например, Сергей Сорока (сейчас он один из моих заместителей в ВООПИиК), Сергей Калинин.

– Другой вопрос: как быть с компаниями, которые порой берутся за реконструкцию, но делают ее так, что лучше бы и не брались? Или вообще не делают, как недавно произошло на здании «Саламандры» с питерцами, с которыми область была вынуждена расторгнуть контракт.

– Это головная боль. Компания, имеющая лицензию на выполнение соответствующих работ, выигрывает конкурс, и все – дальше контролировать ее очень трудно. Закон о контрактной системе закупок вообще принес много бед России. Состояние омских дорог, например, – во многом прямое его следствие. То же самое и с реставрационными или восстановительными работами. Думаю, ВООПИиК должно как-то влиять на приостановку или отзыв лицензии, если лицензиат не восстанавливает памятник, а окончательно его гробит.

***