В свои 68 лет Виктор Геннадьевич продолжает активно работать и «ставит голоса» молодым журналистам. В год 90-летия омского радио Виктор Геннадьевич отмечает и свою круглую дату. Полвека тому назад его голос впервые прозвучал в эфире. Как и большинство радийщиков, диктор Ларионов не любит давать интервью о себе, предпочитая в соответствии с профессией оставаться за кадром. Однако корреспонденту «Вечёрки» всё же удалось разговорить обладателя одного из самых известных омских голосов.

– Виктор Геннадьевич, откуда началась ваша история?

– Я родился в деревне Даугавск, которая была собрана из латышских хуторов. Там было всего 50–60 дворов. В этой деревне был великолепнейший маленький колхоз с лучшей пасекой, и главное – там заложили потрясающий сад, который давал прекрасные яблоки и сливы. Представляете, что такое собрать хороший урожай в то время! И это в условиях омского севера, где мороз был до 50 градусов. И ведь никакой агрономии не было, все было по наитию. Вот в этой деревушке я и жил с мамой, бабушкой и теткой.

– Вы действительно в четыре года загорелись мечтой стать диктором радио?

– Поначалу я слышал радио только из соседней деревни за семь километров, где было проводное радио и громкоговоритель. В ясную морозную погоду доносились его звуки. Рядом с нами жили латыши, у которых был детекторный радиоприемник «Комсомолец». Там я впервые в жизни услышал радио в наушниках. Это произвело на меня такое впечатление, что я сказал бабушке: «Я хочу так же!» Но мама, на свою беду, заметила, что сначала неплохо бы выучиться читать. И тогда я стал клянчить букварь. И только через полгода мама смогла достать мне довоенный, весь разодранный, замазанный чернилами букварь. Это была самая ценная для меня вещь. Но керосина часто не было, потому что нашу деревню просто заметало и его не могли привезти. Бабушка с мамой выходили из положения – они накалывали лучины и подсвечивали ими. Они пряли, а я читал. Потом я пошел в школу, где была библиотека. И я с огромным удовольствием читал книги, которые брал там.

– Когда в вашей семье появился первый радиоприемник?

– В 1959 году мы переехали в Петропавловку, и там уже тетка сдала зерно в колхоз и купила за 130 рублей радиоприемник. А еще надо было купить батареи. Но они были большой редкостью в сельском магазине. Появление радио в доме было для меня, конечно, праздником. И детские радиопередачи, которые я слушал, дали мне очень много. Больше таких передач, к сожалению, нет. На эти радиопостановки приглашали самых лучших актеров. Но сейчас это невозможно. Гонорары у актеров теперь совсем другие. А тогда актеру платили 9–14 рублей, и актеры шли с большим удовольствием. Драматическое и детское вещание было лучшим в мире, потому что были великолепные актеры, писатели, переводчики. В Москве был целый радиодом только для детского вещания.

Оканчивать школу нужно было уже в Муромцеве. Но мне страшно не хотелось. У меня уже было такое желание вырваться и начать что-то делать, что я упросил мать и уехал в Омск. Думал пойти учиться на радиотехника или радиста в речном училище. Но меня не взяли из-за близорукости. И вдруг я слышу: «Омский комитет по телевидению и радиовещанию объявляет конкурс на замещение вакансии диктора (мужской голос)». И я пошел. Это было 9 августа 1964 года. Меня прослушивала Анна Наумовна Каневская. Она представила меня завсектором выпуска, и меня повели в студию радиодома, который только открыли. Этот замок произвел на меня потрясающее впечатление: тишина, везде ковры, в вестибюле меня поразила огромная картина с изображением Ленина.

– Не может быть, чтобы не приняли!

– Нет, прослушали и сказали, что еще не оформился голос. Но я все-таки не хотел возвращаться домой и пошел в автодорожный техникум, потому что там я мог получить не только профессию, но и среднее образование. Но не оставлял попыток попасть на радио. Когда был на третьем курсе техникума, меня снова послушали и приставили в ученики к величайшему диктору Николаю Акимовичу Мироненко.

В 1966 году у меня был первый выход в эфир, когда меня попросили замещать Мироненко на время его отпуска. Этот год я считаю началом своей деятельности на радио.

Техникум я окончил в 1967 году. Мне нужно было три года отработать по распределению, и я пошел в горавтотрест, в службу такси. Тогда на площади Ленина стояла будочка – диспетчерская такси. Вот в этой будочке я и работал. Я был радиодиспетчером – вызывал такси и отправлял его по нужному адресу. Но не забывал о своей мечте. Кое-как упросил моего начальника отпустить меня и пошел к Анне Наумовне проситься устроить хоть кем-нибудь, но только на радио. Она назначила в техническую часть к Розенбергу, который стал учить меня работать в центральной аппаратной. Это был снова подарок судьбы, ведь в течение 12 часов я слушал Всесоюзное радио – «Маяк» и третью программу, где были литературно-музыкальные постановки, интересные передачи о музыкантах и так далее. И еще по ночам я заходил в большую студию, ставил на магнитофон бобину, включал микрофон, готовил последние известия и читал. Но места для меня все не было. Ведь на всю область было всего четыре диктора. Это была эксклюзивная профессия.

В канун нового, 1971 года я приехал к матери, она ушла к подруге встречать Новый год, а я крутил радио, поймал Красноярск и вдруг услышал объявление о наборе на должность диктора. Мне захотелось сейчас же поехать. Когда я вернулся в Омск, тайно взял отгулы и приехал в Красноярск. Тогда в Красноярске был шторм и жуткий мороз. Я поселился в гостинице автовокзала и наутро пошел в радиокомитет. Меня встретил Моисей Лазаревич Гуревич. Я прочел текст и уехал в Омск ждать звонка. Они, оказывается, еще 300 человек прослушивали. Ведь профессия диктора была очень престижной, не денежной, но престижной. И меня взяли, а через неделю уже поставили на основную программу. Это была большая ответственность. В Красноярске я отработал 11 лет и получил высшую категорию.

– В Красноярске вы сделали хорошую карьеру. Почему же вы тогда вернулись в Омск?

– В 1982 году позвонил Николай Акимович и пригласил меня на должность диктора. Но у меня там уже были друзья, квартира в 15 минутах от радиодома, высшая категория. Я бы, может, и не уехал, но Красноярск был тогда очень загазованным городом, так как там построили два алюминиевых комплекса. И у меня от этого воздуха стало болеть горло. А может быть, сыграло и то, что мне нужно было все-таки доказать Омску, что я стал диктором. Это очень много значило для меня.

– Что важно для профессии диктора? Только голос и дикция?

– Нет, конечно, это профессия уникальная. Здесь должен быть очень широкий кругозор. Его я получил, работая в центральной аппаратной в омском Доме радио, и в Красноярске, когда вел передачи музыкально-литературной волны. Я очень много читал в эфир. У меня основная направленность была литературно-детская: детские рассказы, пионерские вестники. Я любил детскую тему, потому что в ней можно раскрепоститься и можно играть.

– У вас особенный бархатистый баритон, такой голос дан вам природой или это результат работы над его звучанием?

– У меня был высокий голос, и для того, чтобы его понизить, я мычал. Я нечаянно прочел у Станиславского об этом методе, чтобы работал грудной резонатор. В Красноярске ходил по лесу около студенческого городка и мычал или пел мычанием. Кстати, таким образом хорошо очищаются гайморовы пазухи, носовые пазухи и связки. Вспомните, как чуму выбивали из деревень низким звучанием колокола. Бактерии не любят низкого звучания.

На заметку

Если пропал голос

Рецепт от Виктора Ларионова

– Нужно, во-первых, молчать. Шепотом разговаривать – упаси бог, даже если ты в голосе. Это колоссальная нагрузка на связки, страшнее крика. Я полощу горло: ложка морской соли и ложка соды на стакан теплой воды. И еще мой лучший рецепт – масло шиповника закапывать в нос и вдыхать в себя, орошается весь зев и связки. И еще нельзя связки обдавать горячим паром, поэтому ингаляции только через нос.

*