История этого монгольско-тюркского племени берет начало в глубокой древности – еще за двенадцать веков до нашей эры!

Состоявшее из многих родов, это племя представляло собой к началу нашего тысячелетия могущественную державу Хунну с царем во главе, и владевшую к тому времени уже не только землями, простиравшимися от пустыни Гоби до Южной Сибири, но и всей степной Маньчжурией. Многолетние хунно-китайские и междоусобные войны привели к разделению всего народа как бы на четыре ветви, одна из которых, северные хунны, во II в. ушла на нижнюю Волгу и Урал, где, ассимилировавшись с местными угорскими племенами, стала новым народом - гуннами. Вернее так стали называть их европейцы. А еще – «грозой трех империй», ибо эти воинственные кочевники со второй половине IVв. стали самой большой головной болью и Рима, и Византии, и почти всей Европы. С ними пришел хаос и началось так называемое Великое переселение народов.

Первым о гуннах упоминал еще греческий поэт Дионисий Периегет, современник римского императора Адриана (117-138гг.). В его стихотворном «Землеописании» сообщалось о неких уннах, обитавших где-то там, к западу от Каспийского моря… Но через 250 лет эти смутные представления сменились жестокой реальностью. Буквально сокрушая все на своем пути, полчища гуннов, словно гигантская саранча, прошли все Северное Причерноморье, оказались на Балканах, в Галлии и едва не уничтожили саму Римскую империю. Видавшие виды римляне были так потрясены их напором и мощью, что еще долго из поколения в поколение, из уст в уста передавали тот ужас, который внушили им гунны – «самые страшные из всех своей дикостью». Уже только одна внешность их вселяла неописуемый страх: «их образ пугает своей чернотой, походя не на лицо, а, если можно так сказать, на безобразный комок с дырами вместо глаз. Их свирепая наружность выдает жестокость их духа… Ростом они невелики, но быстры, широки в плечах, ловки в стрельбе из лука и всегда горделиво выпрямлены, благодаря крепости шеи. При человеческом обличье живут они в звериной дикости».

Римский историк IVв. Аммиан Марцеллин писал так: «Племя гуннов… живет за Меотийским болотом (за Керченским проливом) и превосходит всякую меру дикости. При самом рождении делаются на щеках ребенка глубокие надрезы острым оружием для того, чтобы в будущем рост волос на лице притуплялся образующимися морщинами (так они и стареют – безобразными и безбородыми); все они отличаются плотными и крепкими частями тела, толстым затылком и вообще столь страшным и чудовищным видом, что можно их принять за двуногих зверей…; питаются они кореньями и полусырым мясом всякого скота, которое кладут между своими бедрами и лошадиными спинами, скоро нагревая парением… Они с колыбели приучаются переносить холод, голод и жажду, питая отвращение к любым жилым строениям. Они одеваются в одежды, сшитые из шкурок лесных мышей, которые раз одетые не снимаются, прежде чем не истлеют и сами не расползутся в лохмотья. Головы они прикрывают кривыми шапками, а ноги – козьими шкурами. Никто их них не может ответить на вопрос, где их родина… В перемирии они неверны и непостоянны; не имеют никакого понятия о чести и бесчестии; они уклончивы и темны в речах; никогда не связаны уважением к религии и пылают лишь неудержимой страстью к золоту…» Все античные авторы, кроме страшного вида и дикого образа жизни, подчеркивали необычайную, невиданную и немыслимую жестокость гуннов-завоевателей. Они шли, не останавливаясь ни перед чем, сплошным потоком.

На их пути в Северное Причерноморье первыми оказались аланы. Они были частично истреблены, частично покорены. За аланами последовали остготы - «держава Германариха». Вторжение гуннов стало для причерноморских готов настоящей катастрофой. Их государство было разгромлено, так же, впрочем, как и вестготов (с Атанарихом во главе). В Крым гунны вошли двумя потоками: одни через Перекоп – с севера, другие, с востока, через Керченский пролив (Меотиду) либо случайно обнаружив переправу, либо (и что скорее всего) по зимнему льду. Однако, как это ни странно, но вторжение гуннов не нанесло столь сокрушительного удара по Таврике, какого можно было ожидать. Боспорское царство, столетиями существовавшее на Керченском полуострове, особенно и не пострадало. Не было и сколько-нибудь серьезного сражения (об этом говорят археологические изыскания). Скорее всего, правители Боспора сразу признали верх пришельцев и вынесли им дань добровольно. Более того, у гуннов с боспорцами, говорят, даже завелся вполне мирный обмен товарами: за продукты питания, вино, украшения гунны давали скот, шкуры и даже часть награбленных ценностей… Сарматы, аланы и готы, не нашедшие общего языка с завоевателями (или что скорее – не заинтересовавшие их), вынуждены были переселиться в отдаленные и более безопасные горные районы Крымского полуострова. Какая-то часть аланов и готов расселилась на подступах к Херсонесу, которому так же, как и Боспору, удалось избежать столкновений с гуннами (хотя, конечно, не без помощи Рима). По договору с римлянами (таких наемных варваров называли «федератами») и в обмен на землю и деньги, гото-аланы должны были таким образом охранять Херсонес - этот последний форпост Римской империи в Северном Причерноморье. Но гораздо большая часть полуострова (особенно к северу от гор) совершенно обезлюдела и фактически превратилась в кочевье гуннского племени.

Нужно сказать, что сами кочевники с годами во многом изменили своим привычкам и обычаям, приобщаясь к нравам и культуре других жителей Причерноморья и Крыма. А еще через какое-то время их быт мало чем отличался от быта сарматов и аланов. Но эти мирные изменения коснулись их лишь на время, явившись лишь передышкой в том грандиозном «блицкриге» на Запад. Уже в Vв. «для нового потрясения народов и для внушения страха всем странам» родился он, Аттила, или как его потом образно назвали современники – «бич Божий». Этот, несомненно, талантливый полководец и мудрый политик, снова объединив своей харизмой разрозненные уже было к тому времени племена соплеменников-гуннов, отправляется с ними в последний поход на Европу. Годы его правления стали в истории настоящим триумфом гуннов и временем их наивысшего могущества. Что говорить, если даже великий Константинополь заплатил им дань (1800 кг золота!)

Но жажда все новых земель и побед вела азиатов все дальше и довела до Галлии (совр. Франции), которая стала началом их конца. В конце концов римские войска прорвали мощь гуннов. Довершилось падение смертью Аттилы и борьбой его сыновей за власть. Решающее сражение, произошедшее в 453г. и названное в истории «битвой племен», стало окончательным разгромом гуннов. Они бежали и снова оказались в Причерноморье. Одно из гуннских племен – утигуры – вошли в степную Таврику и снова там установилось их господство. Не так повезло тем из гуннов, которые направились в восточный Крым – на Боспор. Они столкнулись там с готами-трапезитами, охранявшими по договору с Боспорским царством прилегающие территории. По словам историка той поры Прокопия Кесарийского, сопротивление было упорным и силы готов и гуннов фактически оказались равными. В этой ситуации обе стороны пошли оригинальным путем: они просто объединились и, переправившись на азиатский берег и пройдя через Тамань, заняли вместе прибрежную зону.

В VIв. эпоха Великих миграций завершается. «Старый Рим» рушится, настает час «Нового Рима» - венценосного Константинополя. Боспор также вынужден признать власть константинопольского престола. Византия стремится всеми силами укрепить свои позиции в варварском мире. Но не оружием, а очарованием своей культуры и религии (зарождающегося христианства). История рассказывает о том, что даже один из гуннских вождей – Грод (или Горд), кочевавший со своей ордой в пределах Керченского полуострова, вдруг появился при дворе Юстиниана I, в Константинополе, с просьбой… окрестить его. Восприемником Грода стал сам император. Затем отправленный с большими дарами в Крым – к соплеменникам, вождь обещал блюсти интересы Византии и обращать в христианство варваров-гуннов. Однако родное племя встретило его настороженно, с явным непониманием и даже неприязнью. А когда Грод потребовал разорить старые родовые святилища, а идолов переплавит в слитки, гуннские жрецы вместе с его родным братом Мугелем учинили над ним кровавую расправу – отрубили голову. Этого им показалось мало. Они попытались продемонстрировать Византии свое неповиновение и нанесли сокрушительный удар по Боспору: были разорены все византийские гарнизоны и на Керченском полуострове, и на Тамани. Император Юстиниан I был взбешен и послал карательную экспедицию для усмирения воспрявших гуннов. Узнав об этом, те обратились в бегство, оставив Боспор в покое. Дальнейшая судьба уцелевших гуннов была связана с тюркютами – новым кочевым объединением, появившимся в Северном Причерноморье в 70-е годы VIв., в массе которого гунны бесследно растворились. Так миновали их времена…