Источник:www.contact.com.az

КОНЬ

Тюрки, даже самые мутантно-деградированные, не могут и не должны писать и думать о коне без любви - с равнодушием: конь был символом их доблести и славы, почета и уважения, а отсутствие или потеря коня символизировали самые негативные ценности - позор и унижение. Типично тюркский образ жизни зарождался "на коне" и потеря культового отношения к коню чревато угрозой деградации многих своеобразных черт ментальности. Наши предки без коня не мыслили достойную жизнь и потому невозможно представить нашу полноценную ментальность без образа и культа коня.

У многих народов конь - объект тотального почитания, мистической любви и эта традиция сохранилась до сего дня. Мотивы формирования такого тотально фанатичного и божественного отношения к коню остаются за пределами нашего понимания. Мы можем только констатировать, что сегодня не принято и почти невозможно представлять образ коня без обостренного чувства любви. Образ коня спонтанно пробуждает в каждом позитивные ассоциации, по сути близкие к культовому обожанию. В ряду культовых почитателей особо (ландшафтно, исторически, ментально) выделяются наши предки - пионеры и фанаты конного образа жизни: их презирали и ненавидели, уважали и боялись именно за конный культ - они казались чужакам анормально "конным народом".

Но начнем нашу ментальную исповедь с современности. В любой фанатичной любви содержится возможность появления неустранимой грусти утраты: это относится и к нашей ментально конной истории, ставшей благодаря коню героически славной. Поэтому невозможно полностью избавиться от духа современности, думая о прошлом и будущем, ментальности и коне. Начнем хотя бы с того, что современные азербайджанцы, предав забвению культ коня, превратили себя в "ментально презираемых" пеших (предки считали позором неконную жизнь). Навеваются грустные размышления о потерянном прошлом: каким-то непонятным образом мы довели себя до такого позора, что позволили забыть один из ключевых элементов ментальности. Наш архетипичный образ зарождался на коне и представлялся как слитность коня с джигитом. Однако с какого-то периода из нашей жизни и сознания "конь" стал постепенно исчезать. Быть может именно это обстоятельство стало тем главным фактором, превратившим нас "в пеших" и ставим источником многих позоров: наверно, разучившись представлять себя "всадниками" мы обрекли свое сознание на позорное ожидание помощи со стороны как условие выхода из сетей кризиса.

Наши предки не зря считали большим позором "ходить пешком" - неконную жизнь. Они не мыслили нормальную, счастливую жизнь без коня: все были всадниками (даже дети и женщины) и конный образ жизни составлял основу ментальности. Славное героическое прошлое вырастало исключительно из их конного образа жизни. Великая степь (от Китая до Европы) осваивалась ими успешно благодаря мобильной конной жизни. Предки возвели коня в один из главных культов. Конь - это и мясо, и кумыс, и кожа. Но гораздо важнее было формирование наиболее эффективного конного образа жизни: именно конь обеспечивал охотникам успех, воинам победы и трофеи, пастухам охрану стада, а на праздниках все получали неуемную радость от скачек и искусства джигитовки. Конь и конная инфраструктура со специфичным образом жизни стали значимым фактором в зарождении героической историей и ментальности. Без коня и особой "конной жизни" была бы иная история и, разумеется, иная ментальность: но это уже из области виртуальных размышлений. Хотя нам стоит особо подумать над тем, куда нас может забвение культа коня?

Мировая история свершалась в пучине войн. И в каждой войне ключевую роль играла армия. А в любой армии, вплоть до начала ХХ века, самой элитарной частью считалась кавалерия: именно она решала судьбу многих исторических сражений. С глубокой древности (примерно во втором-третьем тысячелетии до нашей эры) прототюрки в совершенстве освоили конный образ жизни (военная экипировка коня и всадника, изобретение боевых колесниц, конных кибиток и т.д.). Они были пионерами в формировании кавалерии и искусства ведения мобильной конной войны с дальними походами (от Китая до Рима): на коне оперативно преодолевали ландшафтные преграды, совершали стремительные атаки и с мгновенными отступлениями. Уже в третьем веке до нашей эры была воздвигнута Великая китайская стена для защиты от набегов прототюркской кавалерии (и в этот же время китайская империя осуществляла реформирование своей армии по образцу тюркской). Многие страницы мировой истории (более двух тясячилетий) писались при активном участии тюркской кавалерией. Без коня нашим предкам было бы крайне трудно освоить Великую степь и считать ее своим юрдом, расширять границы динамичной империи. Без коня была бы невозможна героическая история и ментальность.

Конь символизировал архетипичное влечение наших предков к мобильной жизни (кочевью, охоте, военным походам, скачкам, торговым странствиям и т.д.). Конный образ жизни фиксировал особый способ поведения и мироощущения - способ обеспечения благополучия семьи. Целая серия ментальных образов ассоциируется с конем (джигит, охотник, воин, пастух, герой праздничных скачек, богач и т.д.). С конем жизнь была почетна и героична: и потому считалась позором "пешая жизнь": рождались с влечением к коню, жили на коне и в могилу уходили с любимым конем. Конь придавал образу жизни ментальную мобильность и существенно расширял ареал жизни. Без коня было бы гораздо сложнее пасти стада, добывать дичь и военные трофеи, осуществлять торговые операции и т. д. Конь символизировал благородство, авторитет, богатство. Семья всегда ждала возвращения на коне хозяина (отца, брата, сына). А к пешему человеку было иное (презрительное) отношение. Настоящий киши должен всегда быть на коне.

Культ коня ныне заменен культом : формально, кажется, ничего по сути не изменилась. Странствуют современные азербайджанцы по миру с думами о семье и стремлением обеспечить ее благополучие. Пешими или нищими могут уйти в дальние странствия, но непременно с намерением вернуться домой на (коне) и с большими трофеями: уходят от позора "пешей" жизни ради доблестного возвращения в амлуа "всадника". Но в отличие от конь (и особенно конный образ жизни) имеет особое архетипичное влияние на состояние и коллизии ментальности.

К сожалению, с какого-то времени азербайджанцы стали терять коня, обрекая себя на все коллизии "позорной пешей" жизни. Теряя коня в реальной жизни, мы стали терять его и в своем архетипичном сознании, что сопровождалось преобразованием и может даже вырождением многих черт ментальности. Иначе и не могло быть: ментальность, базирующаяся на конном образе жизни, не могла устоять при постепенном забвении культа коня. В отчужденном от образа коня сознании образовалась пустота: но природа (и менталитета в том числе) не терпит пустоты и вскоре "место" прежних архетипичных героев (всадников) стали занимать поэты (деятели культуры). Нарушилась ментальная слитность "меча и пера": люди "пера" стали вытеснять из неконного сознания людей "меча" - героических всадников. Параллельно с метаморфозой стали меняться и некоторые традиционные ценности: если раньше преимущественно "всадники" олицетворяли приоритетные позитивы (доблесть, героизм, славу, храбрость, величие духа и т.д.), то впоследствии героизацию сознания и прошлого все чаще ассоциировали с "поэтами". Незаметно для нас произошла метаморфоза "героического" и мы превратили себя в поэтический народ: чувство гордости за славное прошлое стало подпитываться поэтической энергетикой. И ныне в нашем "героическом сознании" в основном обитают "поэты" и такое сознание, проецируясь на реальность, порождает вокруг нас уже иную среду обитания.

Совершим умозрительный экскурс по современному Баку. Представим панораму столицы, архитектура которой в какой-то мере отражает состояние нашего сознания. Красоту города обеспечивают десятки скверов, парков, памятников. И почти все они посвящены мастерам словесного искусства - поэтам: почти на 100 процентов архитектурное пространство города отдано "поэтам". Печальная ирония судьбы: даже великий Шах Исмаил преимущественно реабилитируется нами в амплуа поэта-Хатаи - наше неконное сознание предпочитает замечать в нем не великого всадника, а гениального поэта. Почему мы пытаемся реанимировать лишь ту часть прошлого, в котором фигурируют поэты? Почему героическая история предстает лишь в поэтизированном образе?

Акцентируя внимания на "поэтичность" нашего сознания, вовсе не призываю к решительному сносу памятников и пересмотру истории. Речь не идет о том, что поэты не заслуживают уважения: они - важная часть нашей истории. Поэт однако не был активным субъектом (творцом) героической истории: миссия поэтического гения сводилась к эпической героизации реальных подвигов всадника. Так что проблемы не в поэтах. Проблема вошла в архетипичное сознание с того периода, когда оно стало отчуждаться от конного прошлого. И вины поэтов в этом нет - они свое заслужили. Не заслужили уважения мы сами, позволившие обстоятельствам вытеснить из сознания и жизни культ коня. И самое печальное, позволив себе стать "пешими", перестали ощущать в этой метаморфозе момент "позорности", что не могло не сказаться негативно на состоянии нашей ментальности.

Сохранив уважение к "поэтам" мы должны были отстоять культовое отношение к коню и всадникам - почитание героического прошлого. Поэты заслуженно вошли в наше архетипичное сознание как гениальные "певцы той истории", реальными и активными творцами которой были славные всадники (Мете хан, Аттила, Огуз, Чингиз, Исмаил и др.). А мы превратили их в "пеших" своим забвением конной истории: и стыдливо полагаем, что не заслужили их ментальное презрение.

Наверно, мы окончательно "выжили из ментального ума", раз позволили неведомым силам вытеснить образ коня из нашего активного сознания в темные закоулки подсознания. Ставь пешими по сознанию, перевели образ жизни на опасную тропу современного "позора". Без коня избрали иной путь, уводящий нас в сторону от ментальной героики. Возможно, сегодня зашли так далеко, что боимся (или стыдимся) восстановить в сознании прежний культ коня с уважением к всаднику и героическому прошлому. Но лучше поздно, чем долго пребывать в осознании "позорности" пути. Нам предстоит найти ответы на многие вопросы, чтобы понять мотивы забвения культа коня и попытаться реанимировать его роль в нашей истории и жизни. Это значимо лишь при условии, что нам крайне важно понять себя и свое прошлое - восстановить подлинный ментальный лик. Без коня нам будет сложно "въехать" в реальную историю и вернуться на ментальную тропу и отстоять традиционные ценности от внешних экспансии.

У азербайджанцев личный конь не продается: лишь в экстраординарных случаях конь дарится наиболее почитаемому человеку - гостю. Такое отношение к коню имеет глубокие прототюркские корни. Когда у Мете-хана (второй век до нашей эры) вождь соседнего государства через своих эмиссаров попросил личного коня, это было воспринято как самое большое оскорбление... Личный конь по значимости ценился не ниже культово-почитаемой жены, брата и т.д. Вспомним многочисленные эпизоды культового почитания коня из эпоса о Горгуде, Огуз -наме, рыдания Кероглы по потерянному коню и т.д. Конь на протяжении всей истории символизировал героизм и высшие нравственно-духовные ценности тюркского образа жизни - ментальности. Конь не идентифицировался с мясом (хотя утилитарный подход имел место). В азербайджанской ментальности образ коня не проецировался на бытовую прагматику: конь был высшим (сакральным) знаком доблести и достоинства, исключающим возможность потери или продажи личного коня, неуважительное к нему отношение. На коне протекала вся жизнь игида и вместе с конем он уходил в мир иной. Ибо не только в этом мире, но и в ином он не представлял без коня достойную жизнь.