Когда в человеческой лексике прочно застревает хорошо звучащее и ёмкое определение абстрактных вещей, ухо нужно держать востро. Будь то «кризис среднего возраста», «бремя белого человека» или «культурный шок». Потому что при ближайшем рассмотрении выясняется, что те, кто вешает такую табличку на события, людей или факты, имеют в виду совершенно разные вещи.

Чтобы ответить на вопрос пятилетнего ребенка «Что такое культура?», всякому придётся попотеть. Объяснить же несмышлёнышу, что такое шок, и вовсе не представляется возможным. Со взрослыми проще, но значительно дольше: нужно искать точные дефиниции, оговаривать условия, при которых они верны, уточнять, кто именно объект, а кто субъект происходящего. И вот тут возникают споры, да ещё какие! Потому что у каждого туриста и эмигранта, оказывается, свой, индивидуальный культурный шок. Вкусное ли это блюдо, попытаюсь рассказать на собственном примере.

Фолкнера не читали!

Спустя недолгое время после приезда в Америку я отправилась в колледж изучать английский язык. Называется этот курс ESL (English as second language) – английский как второй язык. Предполагается, что все, кому требуется изучение этого языка, уже говорят на каком-то другом и, скорее всего, являются эмигрантами. На первом же занятии преподаватель дал написать маленькое сочинение на тему «Культурный шок от Америки» – он хотел выяснить, кто мы и откуда, насколько печальны наши дела с английским и как мы воспринимаем столько раз уже упомянутый melting pot – плавильный горшок, в котором все превращается не в то, чем было раньше.

Посмотрела налево, посмотрела направо: соседка писала про то, как дома ей не давали ходить в синагогу, а здесь разрешают. Сосед описывал свой восторг от американских дорог – ничего подобного в Пакистане он не видел!

Я же решительно не знала, про что написать. Поэтому за оставшиеся тридцать минут очень коряво изложила в форме претензии к Америке свои соображения о том, что, дескать, в России все читают даже в метро, а тут за полгода я не видела ни одного человека с книжкой. Напоследок язвительно добавила, что американцы, к моему стыду(!), не знают, кто такой Фолкнер, а он их великий писатель.

За сочинение я получила оценку «два». И да, преподаватель не оценивал грамотность, хотя с явной издевкой двойной линией подчеркнул мне ошибку в написании имени Фолкнера. Страшно обиженная, я подошла к нему после занятий с вопросом «за что?». Он спокойно ответил, что я не раскрыла тему сочинения и мои наблюдения внешнего мира не имеют ничего общего с понятием «культурный шок», посоветовав заглянуть в словарь. Что я и сделала: «Культурный шок– эмоциональный или физический дискомфорт, дезориентация индивида, вызванная попаданием в иную культурную среду, столкновением с другой культурой, незнакомым местом. Привыкание к новому окружению может быть волнующим, стрессовым, может обмануть ожидания, быть забавным или просто сбить с толку».

Я задумалась. Самый большой дискомфорт у меня вызывало незнание языка, уродливое построение фраз, акцент, который было не скрыть никакими ухищрениями. Самое любопытное, что все это угнетало только меня, совершенно не беспокоя американцев, носителей языка. Они спокойно могли переспросить, если не поняли, что я промямлила, не отпускали никаких обидных шуток, не корректировали, не делали лица, которое бы выражало «она безнадежна». Но несмотря на это, я чувствовала себя инвалидом, который только притворяется, что он может бегать и прыгать как все.

Значительно позже, кстати, я поняла, откуда это взялось. В Советском Союзе все поголовно говорили на русском языке. И не в категории «хуже или лучше», а в категории «сложнее или проще». Люди же, которые разговаривали с акцентом, – например армяне или грузины – являлись предметом снисходительных усмешек. И это было фактически нормой.

Только в Америке я услышала, что говорить с акцентом – это еще и достоинство. Твой акцент автоматически дает понять другому человеку, что ты знаешь, как минимум, еще один язык.

Советское – значит, худшее

На протяжении своей жизни здесь я часто обнаруживала себя в состоянии дискомфорта от таких, казалось бы, мелочей, которые и заметить сложно. Простая вещь: американцы доверяют американскому качеству, да? Грубо говоря, если американской домохозяйке придется выбирать между американским утюгом, немецким или японским, она выберет американский. Потому что он дешевле – это раз, его легче починить или заменить – это два, и три – она поддерживает американского производителя.

У меня же, как у русской, такая логика отсутствует даже не на уровне знания, а на уровне инстинктов. Я никогда в жизни не стану покупать российский утюг, сковородку или обувь. Потому что это было всегда заведомо хуже по качеству, дизайну и функциональности. И не думаю, что что-то принципиально изменилось. (Совсем недавно в фейсбуке у одного пламенного патриота, который с клыками в пене готов порвать каждого, кто слово про Россию плохо скажет, увидела пост о радостном приобретении туристического топорика. Всего 89 долларов, сделано в США.)

В Америке очевидно мало импортных товаров, а те, что есть, стоят многократно дороже и продаются в специализированных отделах магазинов. Американцы не боятся покупать американские машины. (Не имеет смысла рассуждать, где они собираются, люди их воспринимают как свои.)

Самое любопытное, что я до сих пор так и не смогла перебороть усвоенное в детстве и в юности: если отечественное, то, значит, приобретать не стоит. Поэтому я до сих пор покупаю немецкие чайники и итальянскую обувь, хотя совершенно не уверена, что «заграница» принципиально отличается от местного продукта.

Хотя это и бытовые заморочки, они относятся именно к понятию культурного шока, потому что, обнаружив столь радикальные противоречия в мышлении между мною и средним американцем, я загрустила.

Сами мы не местные, помогите!

Был еще один аспект, который совершенно выбивался из формата, усвоенного мною раньше, – отношения между людьми. Это правда, что в Америке до тебя никому нет никакого дела. Но только до того момента, пока ты сам не обратишься с просьбой о помощи. И вот тут, я готова поспорить, девять из десяти американцев охотно помогут тебе чем могут. Советом, знанием, очень редко деньгами. (В Америке считается, что финансовая помощь развращает людей.)

Я же, будучи упертой русской, считала, что нужно ждать, пока кто-то обратит внимание на то, что тебе трудно, что ты не справляешься, и тактично и деликатно, великодушно и по-дружески предложит тебе помочь. И правда, не очень понимаю, как нас умудрялись воспитывать в духе коллективизма, при этом внушая мысль, что ты все должен сам. Сам человек, к сожалению, может очень мало. Он очень долго учится, прежде чем сможет все сам, да и то с огромными поправками в слове «всё».

Я искренне не понимала, как моя коллега-американка может легко и просто подойти к начальнику, чтобы сказать, что она ничего не соображает в новой программе и ей нужна ПОМОЩЬ. А еще удивительнее для меня было то, что немедленно приглашался системный администратор – всегда суперзанятой человек – и два часа вместе с нею тыкал в кнопочки на компьютере. Ее за это не увольняли, не давали выговор, ее буквально хвалили за то, что она призналась в том, что она не знает и не может! Я до сих пор, хоть и знаю, что так надо поступать, делаю это очень редко: откуда-то из памяти вылезает противное – только слабый человек обращается за помощью к другим.

Если пожаловаться американцу на то, что вы не любите свою работу, он вас не поймет и обязательно переспросит: но она же у тебя есть? В подавляющем большинстве американские граждане не рассуждают о работе в применении к сфере комфорта. Работа нравится – замечательно, но ее основное качество – кормить и обеспечивать кров. И она обязательно должна быть. Объясняется это просто: в Америке только очень богатые и пожилые люди имеют жилье в собственности. А оплачивать аренду квартиры – одно из самых дорогих американских удовольствий, наряду с лечением и решением юридических вопросов.

Концерт для налоговиков – нонсенс

Время и на новом месте начинает нестись с бешеной скоростью рано или поздно. И сейчас я начинаю ловить себя на том, что частенько испытываю культурный шок, сталкиваясь с российскими реалиями.

Лицемерят ли в Америке? Разумеется, как и везде, лицемерят и на уровне государства. Но мне сейчас невозможно не впасть в культурный шок, узнав, что по Первому каналу транслируется двухчасовой концерт в честь налоговой службы Российской Федерации. Это ни под каким соусом невозможно в Америке! Американец, как и всякий человек, мучительно не любит платить налоги. Справедливым до конца никакой механизм налогообложения быть не может, это все равно отъем, пусть и замаскированный под добровольное расставание, кровных, заработанных денег. IRS (налоговая служба) искренне ненавидима всеми американскими гражданами.

С какой стати, возмутился бы американский гражданин, за мой счет чествуют людей, которые просто выполняют свою работу? Чем я-то хуже? Как ни вглядывайся, но из Америки это выглядит поощрением хорошо потрудившихся грабителей после удачного набега. Самое интересное: первое, что заинтересует американца, – какой в этом смысл? Вероятно, я уже достаточно американизировалась, потому что точно такой же вопрос приходит и мне в голову.

Если бы американцам предложили отдохнуть на зимних каникулах за свой счет недельки этак три, то закончилось бы это общенациональными забастовками. Я совершенно не шучу сейчас. Идея, что ты не должен работать, потому что так решило правительство, но при этом содержать семью, платить за квартиру и продолжать жить как ни в чем не бывало, не найдет отклика в сердцах американцев. Они покрутят пальцем у виска и скажут, что это, верно, какая-то шутка. Возможно, в России вообще и в Омске в частности все граждане на сдельной оплате труда поголовно достигли такого уровня достатка, что могут позволить себе отрыв от производства на столь долгий срок. Но если так, то почему бы тогда не сразу на полгодика?

И вот чего совершенно точно не поняли бы американцы, так это ситуацию, когда высшие правительственные чиновники, надрывая голоса, говорили бы о единении нации, поддержке отечественного автопрома, развитии внутреннего туризма и при этом бы покупали исключительно европейские машины, ездили отдыхать в Италию и на Мальту и совершенно бы не реагировали на информацию СМИ о коррупции лица, представляющего высшую юридическую власть в стране.

По всему выходит, что судьба подарила мне уникальный шанс, только что оправившись от американского культурного шока, познакомиться с новым российским. Всё новое – хорошо забытое старое. Только в этом случае я ещё и забыть-то не успела сервильность, существовавшую при «развитом социализме», словосочетание «страна предполагаемого противника» и прочие мило-лживые кодовые таблички.

Такие вот дела с культурным шоком. Очень противоречивые.

*