С 15 по 26 июня омичи могли увидеть постановки столичных и иностранных театров, побывать на мастер-классах, семинарах «Академии». Обо всём рассказать, конечно же, невозможно. Остановимся на некоторых страницах дневника фестиваля.

Открыл пятую «Академию» спектакль театра имени В. Маяковского «Кант» режиссера М. Карбаускиса. Его ход можно было наблюдать не из зрительного зала. Таковым стал шестигранник-амфитеатр почти на 200 мест, покрытый алым бархатом. И вот зрители становятся вовлеченными в трехчасовой спектакль-обед с гостями философа Канта. Мы слышим разговоры о том, почему шатается стул, как французы подняли в небо воздушный шар, о подозрительном тумане, о необходимости женщин и счастье жить без них, почему яблоки не падают и люди не умирают. На первый взгляд, и философии особой нет…

«Эта пьеса – игра в игру. Воспринимать спектакль как трактовку кантовских работ, толкование его философии не следует», – отметил исполнитель роли Мартина Анатолий Лобоцкий. Да, ни строчки Канта не процитировано, а книга «Критика чистого разума» так и не была открыта. Однако эти самые рассуждения наталкивают зрителя (для которого в современном мире стало все познаваемо) на то, что и открыл в свое время Кант, – на красоту, эстетику жизни.

В рамках «Академии» прошли и многочисленные семинары, мастер-классы. Состоялась презентация Центра им. Вс. Мейерхольда. Рассказ о ЦИМе начался с истории его создания как не имеющего в России пространства со сценой-трансформером. Со временем стало необходимо сменить «скучный академизм», создать новый облик театра. Новый ЦИМ родился со спектакля «Боги пали, и нет больше спасения» – совместного проекта В. Рыжакова и театрального критика Е. Ковальской. Появляется Школа театрального лидера, основа нового ЦИМа. Ее цель – поменять формат отношения людей к современному театру (в том числе и у профессионалов от театра). И ЦИМ стал мультидисциплинарным театральным центром.

Сегодня там идут спектакли разных фестивалей, организованы кружки (перформанса, стендапа, пьесы, критики и др.), где последние – технология, делающая театр не элитарным, а искусством коммуникации. И постановки ЦИМа – эксперимент, современный театр, отвечающий потребности зрителя в этом месте осознанной, осмысленной, глубокой, сущностной коммуникации.

Завершил первую неделю фестиваля встретивший свой 70-летний юбилей (ровно день в день!) спектакль «Необыкновенный концерт» театра С. Образцова. В честь этого вне ширмы кукловоды продемонстрировали омичам «Танго», один из номеров спектакля. В нем задействованы две куклы, а число кукловодов – от 5 до 7! Говоря о секрете успеха спектакля, замдиректора театра С. Образцова Андрей Лучин отметил: «Его создавали люди, вернувшиеся с фронта. В него они вложили всю тоску по прекрасному, весь свой юмор, энергию, желание другой жизни». Кроме того, столь долгие годы постановка имеет успех благодаря импровизации. («Ковры и пальмы предоставлены рестораном «Колчак», – говорит конферансье Эдуард Апломбов).

Особенность пятой «Академии» – внимание юному зрителю. Одним из показов для малышей (0+) стало «Лебединое озеро. KIDSVERSION» от «Бэби Лаб» (совместно с Центром им. Вс. Мейерхольда). Кажется невозможным приобщить аудиторию столь раннего возраста к такой постановке. Однако… Маленькие зрители и их родители сидят на коврике у самой «сцены». По-волшебному звучат вариации музыки П.И. Чайковского из одноименного балета, сыгранной на бонгах, ханге и других экзотических инструментах. Игра актеров и кукол, пальчиковый театр и балет – одно незаметно сменяется другим. И декорации созданы таким образом, чтобы «перевоплотиться». К слову, и сама «сцена» – усыпанный бумажными хлопьями пол – вовлекает малышей в происходящее. В спектакле нет конфликта и дидактической морали – в силу возраста дети не способны их воспринять. Приобщение к искусству происходит через зрительное, слуховое, тактильное восприятие (особенно интересным для малышей было потрогать «снег» на сцене после спектакля). В прямом смысле слова можно сказать, что знакомство с миром театра для юных зрителей не могло остаться неощутимым.

Состоялся показ киноспектакля «Макбет» (создан в 2006 году, через год после постановки на сцене) известного польского режиссера Гжегожа Яжины. Снятый с нескольких кинокамер и профессионально смонтированный, он позволяет увидеть то, чего нет при «живом» его исполнении. И этот «Макбет» поражает своей необычностью. Вместо сцены – заброшенный завод Варшавы в несколько этажей (и здесь – ассоциация с античным театром). Переписав пьесу Шекспира (фабула сохранена), Яжина переносит основное действие на Ближний Восток, помещая нас в пространство страшной войны в Ираке. Как сказал один из критиков, кровавая война с терроризмом оборачивается войной против человека. Кроме того, такая постановка стирает границы между театром и кино. И вот в некоторых моментах можно увидеть перекличку с Д. Линчем, С. Кубриком, Ф. Копполой. Такой экспериментальный театр польского режиссера, пожалуй, непривычен российскому зрителю в целом. К слову, в Польше «Макбет» Г. Яжины, открывший Эдинбургский фестиваль, собирает полные залы.

На Камерной сцене имени Т. Ожиговой японский театр «Читен» показал постановку «Чайка» по пьесе А.П. Чехова. Перед зрителями – шесть главных героев (во всех пьесах театра количество персонажей на сцене соответствует количеству актеров в нем). И основное внимание зрителей – Косте, его насыщенно-экспрессивному монологу (о матери, о любви, о творчестве). Во власти эмоций – и очень быстрая речь, и лай, и пение, и чечетка на столе, и не один выстрел. При этом Медведенко весь спектакль простоит с самоваром в руках, Тригорин аплодирует и бьет мух, Аркадина же словно зритель. По словам режиссера спектакля Мотои Миура, в Японии Чехов считается автором «тихого стиля и неподвижного театра, где персонажи только жалуются, поэтому молодым японским актерам это кажется скучным». В целом Мотои Миура видит в Чехове автора, который запечатлел кризисное состояние разобщенного человечества в поисках Бога.

Закрыл пятую «Академию» спектакль театра имени Евг. Вахтангова «Крик лангусты» (реж. Михаил Цитриняк) по пьесе Джона Марелла «Смех лангусты». В этот день свою постановку вахтанговцы посвятили М.А. Ульянову. На сцене – пожилая французская актриса, суперзвезда Сара Бернар (Юлия Рутберг). Из-за ампутированной ноги она не может стоять, но жизнь без театра немыслима для нее. Чтобы помнить жизнь, надо ее играть. В этом ей помогает секретарь Жорж Питу (Андрей Ильин), перевоплощаясь то в мать Сары, то в настоятельницу монастыря, где жила актриса, то в Оскара Уайльда. До пяти утра на пляже (ведь берег французского курорта Бель-Иль-ан-Мер актриса тоже превратила в сцену) они воссоздают те или иные моменты ее жизни. Это спектакль скорее о силе человека в его духе. Восходит солнце. Белый пляж уйдет вдаль. По рассыпанным звездам уйдет и Сара Бернар, но навсегда останется в нашей памяти…

Пятый фестиваль завершился. До следующей «Академии» начался обратный отсчет. Два года пролетят незаметно…

*