|
Научный Сборник:"Алтай и Центральная Азия: культурно-историческая преемственность"
Издательство: Горно-Алтайск
Зарождение многих национальных литератур до настоящего времени привычно было начинать с установления Советской власти в республиках СССР (ныне России). Отсюда в литературоведении выделялись понятия: «дооктябрьский» и «послеоктябрьский» периоды в развитии литератур. В некоторых тюркоязычных литературах, таких, например, как алтайская, хакасская, саха-якутская и др., использовались синонимичные по употреблению термины «дореволюционный» и «послереволюционный».
В 80-е годы нашего столетия многие литературоведы начали отодвигать границы зарождения национальных литератур ещё на одну ступеньку назад, точнее в глубь истории, традиционно обозначив её «дореволюционным периодом». и очень робко, как бы случайно, упомянув о своих национальных корнях. Исследователей интересовали прежде всего генетические истоки тюркоязычных литератур, в частности, что отличает и что сближает разнонациональные литературы и в чём их своеобразие. Так, незаметно раздвинулись рамки исследования литератур не только Сибирского региона, но и тюркоязычных литератур России.
По общей периодизации, первый период, относящийся к VI-VIII-XII векам, назван древнетюркской литературой, второй соответствует зарождению новых литератур в XVI-XIX- начале ХХ веков (это, к примеру, литературы татарская, башкирская, казахская и в том числе литература Сибирского региона) и третий – это литература советского периода, точнее ХХ века, которая в свою очередь подразделяется на десятилетия: литература 20-30-х, 40-50-х годов, и. наконец, с середины или в некоторых случаях с конца 50-х годов берёт начало современная тюркоязычная литература. Мы остановимся на изучении древнетюркского периода литературы.
О возникновении древнетюркской письменности написано немало исследований [1].Тюркологи рассматривали её прежде всего как лингвистический материал.С этой точки зрения осуществлён ряд процедур: расшифровка текста, транскрипцияна латинский алфавит, прочтение и передача текстов на современный турецкий (Оркун)и русский (С.Е. Малов) языки и, наконец, издание их в Стамбуле, Москве, Ленинграде[2].
Из тюркоязычных народов первыми с ней познакомились, по словам исследователяС. Малова, турки и киргизы. Правда, киргизские учёные вначале сомневались впринадлежности орхоно-енисейских надписей древним киргизам (в частности, И.А.Батманов, К.К. Юдахин).
Тем не менее, о древнетюркских памятниках заговорили не только как о лингвистическом и археологическом материале, но и как об историческом и культурном источнике современных тюркских народов [3].
О древнетюркских надписях, как о литературных памятниках начали говорить лишьв 60-е годы нашего столетия. Хотя впервые о них упомянуто в брошюре известноготюрколога Н.А. Баскакова «Алтайский фольклор и литература» (1948). В своей работеисследователь дал ряд методологически важных рекомендаций. В частности он писал:«При изучении алтайской народной литературы, определении её субстрата и анализадревнейших её истоков и связи с устной и письменной литературой других народов,исследователю необходимо использовать прежде всего все памятники устной и письменнойлитературы, относящиеся к древнетюркской эпохе VI-VIII-XII веков и Монгольскойэпохе XIII-XVII веков» [4].
Точнее, с точки зрения исторических событий, после распада тюркского каганатана историческую арену вышли уйгуры, соответственно существовала древнеуйгурскаялитература (Кудадгу Билиг), а в монгольскую эпоху традиции уйгурской литературыпродолжила тюркоязычная чагатайская литература. Потому Н.А. Баскаков предлагал«дальнейшие судьбы устной алтайской литературы связывать с развитием монгольскойкультуры и письменной и устной литературы». Эти мысли, сказанные исследователемпо отношению к алтайскому фольклору, можно отнести к процессу формирования алтайскойписьменной литературы. Вслед за Н.А. Баскаковым древнетюркскимипамятниками занимался его ученик, алтайский фольклорист и литературовед С.С.Суразаков. К этому времени были изданы книги лингвиста С.М. Малова. С. Суразаковпрежде всего пытался перевести отдельные отрывки транскрибированного текстана современный алтайский языку и, ссылаясь на открытия виднейших тюркологовподтвердил мысль Н.А. Баскакова о том, что язык язык древнетюркской письменностиблизок северному диалекту алтайского языка [5]. Дале, он однимиз первых исследователей-литературоведов заговорил о принадлежности древнетюркскихнадписей литературным памятникам. К сожалению, эти открытия, опубликованныев начале 60-х годов на родном языке [6] не получили в своёвремя широкого распространения. Тем не менее, С.С. Суразаков подчёркивал, чтоорхонские памятники являются достоянием, древнейшим наследием тюркоязычных народов.
Конкретно анализируя расшифрованные и опубликованные С.Е Маловым тексты, С.С.Суразаков попытался изучить стиль и поэтику надписей, сумел определить жанркак «образец публицистики древних тюрков». В то же время он не отрицал наличияв них стихотворных строк.
В книге «Алтайская литература» (1962, 1995), изданной на алтайском языке,С.С. Суразаков обратил внимание на взаимосвязи древнетюркских надписей с устнойпоэзией тюркоязычных народов Сибири.Эти мысли получили дальнейшее развитие вего статье «Сходные черты стиля в орхонских надписях и эпосе тюркоязычных народов»[7]. В частности исследователь отметил наличие в орхонскихтекстах таких фольклорных жанров, как песня, плач, благожелание, героическийэпос и т. д.
С. С. Суразаковым особо подчёркивается близость и сходство стиля орхонскихнадписей и героического эпоса, но не их тождество. «Они (орхонские памятники– Н. К.) написаны в виде обращений-проповедей к народу с целью возвышения властикаганов и привлечения народных масс на свою сторону.А эпос, как известно, отражает собственно народное мнение об историческихсобытиях. В этом большая разница. Поэтому отождествление содержания орхонскихпамятников с эпосом привело бы к серьёзным ошибкам.» - пишет исследователь.При этом, С.С. Суразаков делает вывод о том, что «высокий стиль древнетюркскихнадписей идентичен эпосу алтайцев, хакасов, шорцев и других тюрко-монгольскихнародов Сибири» [8].
Сопоставляя фольклорные и письменные памятники С.С. Суразаков убедительнодоказал, во-первых, что «в орхонский период тюрки Алтая уже имели свой сложившийсябогатый эпос и он оказал влияние на стиль письменных памятников, во –вторых,что дошедший до нас эпос племён Алтая имеет генетическую связь с эпосом древнихтюрков Алтая, о чём свидетельствует сохранение до наших дней того же эпическогостиля, влияние которого мы обнаруживаем в орхонских памятниках» [9].
Эти мысли отражены в его фундаментальной книге «Алтайский героический эпос», изданной уже посмертно.
Огромный переворот осуществлён в умах тюркологов историком Л.Н. Гумилёвым,Посвятившим свой труд «Древние тюрки» [10] изучению ранеенеисследованных аспектов мировой истории – возникновению и распаду древнетюркскогокаганата.
В главе «Голубые тюрки о себе», исследователь вновь возвращается к памятникам древнетюркской письменности и, опираясь на тексты, пытается установить даты их написания. Согласно его подсчётам, текст, увековеченный на камне в 732 г., составлен межлду 716 и 720 гг. скорее всего, в 717-718 гг., точнее, одновременно с надписью Тоньюкука. Эпитафию Бильге-кагана Л. Гумилёв рассматривает как продолжение и дополнение к надписи Кюль-тегина.
Что же касается жанра древнетюркских надписей, то, по мнению историка, «онипредставляют собой обращение к широким слоям тюркского общества». Автор пишет,что «сила слова у тюрок считалась реальной силой. Следовательно, общество былоразвито, и общественное мнение уже существовало» Рассматривая композицию надписей,Л.Н. Гумилёв пришёл к выводу о том, что во-первых, путём параллелизма выявляетсядиаметрально противоположная трактовка одного и того же материала. К примеру,"Йоллыг-тегин превозносит хана; Тоньюкук прямо указывает, что хан был неумен";"не знает, где жирный бык и где тощий". Иоллыг-тегин поносит китайскую культуру.Тоньюкук заявляет, что он сам в ней воспитан и она ему не повредила. Иоллыг-тегинбранит бегов за склонность к измене, Тоньюкук возражает: "на свой тюркский народя не направлял вооруженных врагов и не приводил снаряженную конницу" и т.д.По предположению исследователя, "первой была малая надпись, на нее ответил Тоньюкук,а для ответа ему был составлен текст большой надписи".Даже если и так, то содержаниенадписи следует понимать именно в такой последовательности. В заключение авторпишет: "Тексты агитационных воззваний были увековечены для назидания потомкам.Полемика превратилась в дидактику". Историком подчеркивается "оригинальностьдревнетюркской культуры накануне ее гибели". Характерно то, что военные действияи идеология голубых тюрков передаются в сравнении с китайскими источниками.Далее, он подчеркивал, что "никакое развитие культуры не мыслимо без знаниясвоей истории и определенного отношения к ней". Тюрки осознали себя как народс VI века. Точнее, как утверждает Л. Гумилев, "тюрки, потомки хуннов, ничегоне знали о своих предках, так же как монголы Чингиз-хана ничего не знали о тюрках".Отсюда "мифическая версия о происхождении их от малолетнего царевича и волчицы[11].Примечательното, что, как полагает исследователь, "за 200 лет своей истории они, видимо,одолели перевал от мифического, образного мышления к историческому и рациональному".Исследователем определены географические границы обитания и развертывания военныхдействий голубых тюрков, уточнены названия некоторых населенных пунктов, названиярек и гор, что способствовало сравнению их с современными названиями.
Для нас, исследователей литературы, особый интерес вызывает раздел, написанныйисториком об устной литературе тюркских народов. На основании сопоставлениябытующих ныне алтайских героических сказаний "Сай-Солонг" и "Алып-Манаш" Н.У.Улагашева и древнетюркской литературы историк дает следующую интерпретацию значенияслова "буркан". Тюрок, загнанных в горы (а в алтайском эпосе - это богатырьСай-Солонг) спасает Ирбис-буркан. По утверждению Л.Н. Гумилева, "некогда аборигеныАлтая слились с остатками тюрков. Самое имя Ирбис, т.е. Барс, встречается ворхонских надписях", возможно, и слово "бурхан" образовано от словосочетания"бöрÿ-кан", что в переводе с тюркского на русский язык означает "волчийхан", а "волками назывались тюркюты" [12]. Для подтвержденияданного предположения историк Л.Н. Гумилев приводит алтайскую легенду о том,что белый волк спасает Ак-Тойчы от Эрлика и вскармливает ее белым молоком дикихмаралух (из исследования Л.П. Потапова).
Другими словами, в алтайском эпосе историк находит архаические мотивы, сюжеты, восходящие к эпохе тюркского каганата. По его предположению, "какие-то неуловимые сюжетные интонации подсказывают, что анализируемый нами вариант, родившись, быть может, в первом каганате, бытовал во втором и оттуда попал на Алтай, где и сохранился до нашего времени. Благодаря этому обломку седой старины мы можем представить себе не только то, что провозглашали тюркские правители, но и то, что рассказывал и слушал их народ"[13].
Существенный вклад в разработку теории и истории древнетюркс-кой литературывнесла известный тюрколог, доктор филологических наук И.В. Стеблева. Ею основательноизучено развитие поэзии тюрков, начиная с VI-VIII веков и кончая XVI веком [14].Прежде всего вслед за профессором С.С. Суразаковым она в полемике с В.М. Жирмунскимотстояла мысль о том, что древнетюркские надписи являются поэтическими произведениями[15]. В дальнейшем ею исследована поэтика [16]и жанрово-стилевые особенности древнетюркской литературы, изучено своеобразиеее стихосложения, выявлено арабо-персидское влияние в метрику тюркоязычной поэзиии т.д.
Если в первой книге, изданной в 1965 г., она разрешила в основном два вопроса: "можно ли действительно назвать их (древнетюркские надписи - Н.К.) поэтическими произведениями, и если да, то каковы же формальные критерии поэзии тюрков VI-VIII вв. и второй вопрос: являются ли орхонские тексты произведениями художественной литературы, можно ли установить по отношению к ним какие-нибудь признаки жанра?", то в предисловии к сборнику "Поэзия древних тюрков" (М., 1993), названном "Древняя поэзия", исследователь обобщает свои основные научные изыскания.
В частности, И. Стеблева еще раз подчеркивает мысль о том, что древнетюркскиепроизведения являются "общим наследием тюркоязычных народов". Как пишет исследователь,ритмика, обнаруженная в произведениях древнетюркского рунического письма, вразной степени совпадает с ритмическими особенностями фольклорного стиха тюрко-язычныхнародов Алтая, Южной и Восточной Сибири, Поволжья, Средней и Малой Азии [17].
Что касается жанрового определения, то по мнению И. Стеблевой Малая и Большаянадписи, посвященные Кюль-тегину и надпись в честь Тоньюкука написаны в жанреисторико-героической поэмы, так как деяния героев развертываются на широкомисторическом фоне. Далее автор вносит некоторые уточнения в жанровую разновидностьнадписей: "после описания военных подвигов Кюль-тегина, она незаметно переходитв собственно эпитафию". То есть эта часть надписи, по утверждению И. Стеблевой,представляет собой образец эпитафийной лирики.
Таким образом, в изучении древнетюркских памятников сделано немало: осуществленаточная датировка текстов, выявлены авторство и жанровое своеобразие, определенытематика и проблематика, исследованы поэтика и стиль, рассмотрены типологияи взаимосвязь их с другими жанрами фольклора и литературы и т.д. В частности,историк Л.Н. Гумилев пишет, что первые древнетюркские произведения появилисьс возвращением былой независимости Восточнотюркскому каганату [18].Точнее, письменность существовала с VI в., но литературные произведения датируютсявторой четвертью VIII в., а значит древне-тюркская литература берет свое началоне с VI, как принято было обозначать, а с VIII в., точнее, со времени второготюркского каганата (Тексты Большой и Малой надписи, посвященных Кюль-тегину(732), Тоньюкуку (737), Бильге-кагану (734).
Кроме того, наряду с древнетюркской литературой как самостоятельная устнаялитература существует фольклор, активно функционирующий до наших дней. Их взаимосвязями взаимообогащению посвящено немало исследований. К их числу следует отнести,к примеру, работы Н.А. Баскакова, В.М. Жирмунского, И.В. Пухова. С.С. Суразаковаи др.
Древнетюркские памятники изучены, как выше сказано, с точки зрения лингвистики(Е.С. Малов), истории (Л.Н. Гумилев), фольклористики (С.С. Суразаков) и литературоведения(И.В. Стеблева). Неоценим вклад этих ученых в изучение древнетюркской литературы.Благодаря им на сегодняшний день мы располагаем древнетюркскими текстами в оригинале,их латинской транскрипцией, лингвистическим переводом на русский язык, осуществленнымв 50-е годы Е. Маловым, стихотворной реконструкцией и научным переводом, предпринятымдоктором филологических наук И.В. Стеблевой, и поэтическим переводом, осуществленнымА. Преловским в сборнике "Поэзия древних тюрков" (М., 1993). Лингвистическийперевод, конечно, более точный, но он передает лишь содержание текста. При стихотворнойреконструкции И.В. Стеблева внесла некоторые коррективы и уточнения в научныйперевод С.Е. Малова. Поэтический перевод А. Преловского считается третичным,потому мы в своей работе будем опираться на перевод И.В. Стеблевой, частичноиспользуя алтайский перевод С.С. Суразакова. Отсутствие поэтического переводана алтайском языке будет сказываться на нашей работе, так как при лингвистическомпереводе возможны искажения некоторых иносказаний, используемых как художественно-изобразительныйприем. Тем более, перевод осуществляется не с оригинала, а с русского текста.Для того, чтобы ощутить поэтику, необходимо осуществить не столько лингвистический,но и поэтический перевод с оригинала на близкородственный язык, в частности,на алтайский, хакаский, тувинский и т.д.
Поскольку С. Суразаков, сопоставляя орхонские памятники с алтайскими героическимисказаниями, на конкретных примерах проследил стилевые особенности древнетюркскойлитературы, нам, литературоведам, предстоит продолжить это исследование по отношениюк историческому развитию алтайской литературы, в частности, выявить вопросыжанрообразования и поэтики.
В дальнейшем хотелось бы остановиться на взаимосвязях алтайской литературыс древними корнями, проследить формирование и развитие художественного сознаниядревних тюрков и сопоставить их с образным видением и мышлением современныхалтайских писателей. В заключение следует подчеркнуть, что через 50 лет осуществиласьидея Н.А. Баскакова о совместном исследовании древнетюркского и монгольскогопериодов специалистами смежных дисциплин: археологами, историками, языковедами,фольклористами, литературоведами, искусствоведами и т.д. В будущем надеемсяна дальнейшее расширение научных и культурных связей с монгольскими и китайскимиучеными.
Во-вторых, жива историческая память народа о древнетюркском и ойротском периодах,которая до настоящего времени сохранилась в фольклоре и литературе. Ярким примеромэтому служат художественные произведения современных писателей Сибири, в частности,алтайских писателей: И.В. Шодоева, С.С. Суразакова, А.О. Адарова, Б.Я. Бедюрова,К.Д. Кошева и др.
Художественный перевод древнетюркской литературы на современный алтайский, хакасский, тувинский, саха-якутский языки обогатил бы не только духовную культуру этих народов, но и восполнил бы процесс формирования собственно национальных литератур.
Примечания
1. Thomsen Wilhelm Alttürkischenschrieftenaus der Mongolie. Zeit. d. Deutsch. Morg. Gesel., т 78, Leipziq, 1924-1925,c. 121-175. Мелиоранский П.М. Памятник в честь Кюль-тегина. СПб., 1899.
2. Orkun Huseyin Namik. Eski turk Yazitlari, I. Istanbul,1936, c. 97-121. Малов C.E. Памятники древнетюркской письменности. М-Л., 1951;Он же. Енисейская письменность тюрков. М.-Л., 1952.
3. Бернштам А.Н. Социально-экономический строй орхонско-енисейскихтюрок VI-VIII веков. М., 1946; Гумилев Л.Н. Древние тюрки. М., 1967; КляшторныйС.Г. Древнетюркские рунические памятники как источник по истории Средней Азии.М., 1964; Савинов Д.Г. Народы Южной Сибири в древнетюркскую эпоху. Л., 1984.
4. Баскаков Н.А. Алтайский фольклор и литература. Горно-Алтайск, 1948.
5. Суразаков С.С. Алтайская литература. Горно-Алтайск, 1962,с. З.
6. Ук. кн.
7. Суразаков С.С. Сходные черты стиля в орхонских надписяхи эпосе тюркоязычных народов (на примере алтайского эпоса) // Типология народногоэпоса. М., Наука, 1975, с. 250-260.
8. Ук. ст. // Из глубины веков, 1982. - С. 44.
9. Суразаков С.С. Алтайский героический эпос. М., Наука, 1985,с. 77.
10. Гумилев Л.Н. Древние тюрки, - М„ 1967-1993 - с. 330,331.
11. Там же. С. 338, 339.
12. Там же. С. 339.
13. Там же. С. 346.
14. Стеблева И.В. Поэзия тюрков VI-VIII века. - М., 1965; Ее же. Развитие тюркских поэтических форм в XI в. - М., 1971; Ее же. Ритм и смысл в классической тюркоязычной поэзии. - М., 1993.
15. Жирмунский В.М. Орхонские надписи - стих или проза?// Народы Азии и Африки. 1969, № 2, с. 71-82; Стеблева И.В. Еще раз об орхонскихенисейских текстах, как произведениях поэзии // Народы Азии и Африки. 1969,No 2, с. 125-133.
16. Поэтика древнетюркской литературы и ее трансформация в ранее классический период. М., 1972; Ее же. К вопросу формирования образной системы лирики в классической тюркоязычной поэзии // Проблемы исторической поэтики литератур Востока. М., 1988.
17. Стеблева И.В. Ритм и смысл в классической тюркоязычнойпоэзии, с. 6, 8.
18. Гумилев Л.Н. Тысячелетие вокруг Каспия. - М., 1993- с. 154-155.
|
